Стюарт Коэн - Семнадцать каменных ангелов

– Послушай, Уотербери. Дело в том, что я не все знал. Я думал, что все кончится хорошо.

Но вы же человек, который захватил меня. Вы организовали это. Если бы не вы…

– Кто-то все равно должен был захватить тебя. По крайней мере у меня были добрые намерения. Я пытался контролировать ситуацию…

Кого вы пытаетесь обманывать? Вы всю жизнь ставили себя в такое положение.

Фортунато почувствовал, как в висках застучала кровь, и поднял глаза на кувыркающиеся в гиперреальной палитре крошечные фигурки. Судья дул в свисток и лихорадочно жестикулировал руками.

Где-то в глубине сознания возникла Марсела, юная, манящая Марсела. Она была в одном из своих возбужденных состояний, когда смотрела на вещи реально.

– А что ты ждешь? Ты прикидывался добродетельным полицейским, а сам все время тянул у людей деньги, как любой другой взяточник. Да что там говорить, ты не смог даже сделать мне ребенка!

Фортунато, сам того не желая, вспомнил, как она выглядела перед концом, она лежала в постели усохшая, ее красивый инкский нос съежился в тоненький крючок. Вся их жизнь прошла между этими двумя проблемами и вся его карьера, человека и полицейского, – и что теперь осталось? Нечестные деньги и куча вранья. Приказы отправляться с куском дерьма, чтобы прикончить другой кусок дерьма. Он пренебрег семьей ради покровительственных кивков лжецов и преступников в коридорах провинциальных комиссариатов, ради славного братства конторы, а теперь контора выплевывает его.

Фортунато прижал ладонь ко лбу, когда телевизор взорвался металлическим воплем комментатора: «Г-о-о-о-о-о-о-о-о-л!»

Комиссар посмотрел на экран. «Бока» забила еще один гол. «Бока» – рот, пожиравший все. [99] Игра слов: «бока» (boca) – «рот» и название популярной аргентинской футбольной команды. В этом году их никак не остановят.

Афина нашла его через десять минут в заднем зале непрезентабельного ресторанчика. По той поспешности, с какой он встал ей навстречу, она определила, что непоколебимое спокойствие Фортунато начинает сдавать, но его грустные глаза и утомленный вид не перестали действовать не нее ободряюще.

– Вы сегодня прекрасно выглядите, – сказал он ей.

Она выбрала темно-синий костюм с белой блузкой. Ей хотелось выглядеть впечатляюще профессиональной, когда они встретятся с француженкой.

– Я хочу знать больше о том, кто может следить за мной.

– Так, ничего, – успокоил он ее, когда они шли к выходу из пиццерии. – Просто предосторожность. Хотелось бы, чтобы о нашей беседе никто не знал, поэтому мы и принимаем некоторые меры предосторожности. Взгляните! Я как следует подготовился к нынешнему вечеру. – Он что-то вынул из кармана и приколол на лацкан пиджака.

Она наклонилась поближе, чтобы рассмотреть, что это такое, при тусклом уличном освещении. Это был голубь с оливковой ветвью в клюве – украшение, несколько необычное для полиции Буэнос-Айреса.

С напыщенным видом Фортунато представился:

– Перед вами доктор Мигель Кастелли, адвокат, специалист по правам человека, консультант «Международной Амнистии».

Она посмотрела на новоиспеченного адвоката по правам человека:

– Мигель… мы не будем писать об этом в отчете, о'кей?

Он открыл дверцу синего «форда», и она вопросительно посмотрела на него, прежде чем сесть в машину:

– Это чья машина?

– Так, я ее одолжил. У моей полетели тормоза.

Танцзал находился в подвале Армянского общества взаимопомощи, помещение было метров пятьдесят в длину. С баром в одном конце и местами для сидения человек на двести с лишним, расположенными вокруг натертой танцевальной площадки. Динамики надрывались аргентинским роком, но, по словам бармена, в десять часов заиграют танго и все начинающие смогут получить первый урок бесплатно.

– Придет ли сегодня француженка? – спросила его Афина.

Он хмуро ответил:

– А кто ее знает?

Она заняла маленький столик, пока Фортунато ненадолго удалился, и двое молодых людей, сидевшие за несколько стульев от нее, заулыбались ей и стали завязывать разговор. Она умеет танцевать танго? Отвечая на вопросы, она смотрела мимо них, оглядывая помещение. И тут она увидела лицо, от вида которого у нее заныло под ложечкой.

Прислонившись к стене, стоял Фабиан в неописуемом твидовом спортивном пиджаке и смотрел на нее. Когда они встретились глазами, он широко осклабился и поднял руку, как будто говоря: «Конечно же!» Он стал пробираться к ней через толпу.