Шарлотта Линк - Незнакомец

"Не думай об этом. Это сейчас не важно. Сейчас речь о твоей жизни. И о жизни Ребекки".

Инге удалось не вскрикнуть, несмотря на боль, но на глаза навернулись слезы, и ей пришлось стиснуть зубы. Женщина почувствовала, как по ее лодыжке потекла кровь, и ею стала овладевать паника. Она застрянет в этих чертовых зарослях. Она не найдет поселок. Мариус сотворит что-то ужасное с Ребеккой еще до того, как она сумеет позвать на помощь…

"Стоп! Ты же собиралась не думать об этом. Это ты можешь сделать позже. Сейчас все заключается только в том, чтобы пробраться вперед!"

Инга снова увидела дорогу и на секунду закрыла глаза от облегчения. Она ушла слишком далеко в сторону, но все еще была на правильном пути.

Беглянка стала напряженно всматриваться вперед. По ее расчетам, она уже должна была пройти немного дальше дома Ребекки. Если Инга не ошибалась, то теперь она находилась как раз напротив опустевшего сада, где они с Мариусом установили свою палатку. Но это, как ей казалось в данный момент, было в другом времени. В другой жизни.

Пока еще ни в коем случае нельзя пренебрегать осторожностью. Тут Инга спросила себя, можно ли вообще было назвать осторожностью все то, что она делала. По ее ощущению, она двигалась очень шумно. Здесь, у дороги, уже не был слышен шум моря, и тем отчетливее раздавался шелест кустов и ее тяжелое, полное страха дыхание.

Дальше, дальше… Женщина инстинктивно удалилась немного в глубь зарослей. Конечно, хорошо было знать, где проходит дорога, но она ни в коем случае не должна оказаться слишком близко к ней. И нужно остерегаться, чтобы движения не были слишком поспешными. Мариус должен предполагать за колебаниями высокой травы птицу или зайца, и ничего другого.

Инга пробиралась на четвереньках, ползла, толкая себя вперед. Над собой она видела переплетенные ветки, а за ними — ночное небо. Один раз из зарослей с резким криком вспорхнула и поднялась в воздух большая птица. Беглянка затаила дыхание и переждала несколько минут, прежде чем отправиться дальше. Сколько времени прошло? Могла она уже рискнуть выйти на дорогу?

Если она будет продолжать в том же духе, то доберется до Лё-Брюске не раньше чем через два-три часа. И не важно, что будет с ней, — главное, что это могло обернуться трагедией для Ребекки. По смутным представлениям Инги, она находилась примерно в километре от ее дома. Этого достаточно. Если Мариус до сих пор не появился, то теперь уже вряд ли появится. Его интересовала Ребекка. Может быть, он не рискнет оставить ее одну, без присмотра…

"Или же он на самом деле еще не обнаружил мой побег. Настолько углубился в разговор с Ребеккой, что и вовсе забыл про меня. В его безумии от него вполне можно ожидать такое".

Беглянка двинулась в сторону дороги. Это был трудный этап, так как здесь начинался лес и густой подлесок с разросшимися кустами ежевики делал продвижение вперед почти невозможным. Инга не раз слышала, как рвалась ткань ее ночной рубашки, да и сама она получила множество ссадин. Если предстать в таком виде в полиции, там сразу же подумают, что она стала жертвой насилия.

В какой-то степени так оно и было.

Снова показалась дорога — она была темнее, чем до этого, потому что деревья справа и слева закрывали ее от света луны. Инга действительно продвинулась на приличное расстояние. Она глубоко вздохнула и поставила все на одну карту: покинула укрывающие ее заросли и пошла теперь, выпрямившись во весь рост, вдоль дороги — правда, у самой обочины, но, конечно же, видимая для каждого, кто оказался бы на этом пути.

Ничего не произошло. Ни резкого окрика Мариуса, позвавшего бы ее по имени, ни рук, которые схватили бы ее и крепко держали, ни кулака, который ударил бы ее в лицо.

Никого, кто внезапно бы появился из тени.

Инга тут же отбросила возрождающуюся в ней надежду. До тех пор пока не доберется до полицейского участка, она не поверит, что у нее получилось. Ей надо избегать любой неосторожности. Инга ускорила шаг, несмотря на то что мускулы ее ног почти невыносимо болели от долгого ползанья. Маленькие камешки на асфальте злобно врезались ей в ступни. А почему, собственно, она без обуви? Она ведь обула шлепанцы, когда в предпоследнюю ночь покинула свою комнату… Видимо, затем она сбросила их где-то в доме… Не важно. Зачем она вообще ломала себе голову над подобными незначительными вещами? Может быть, для того, чтобы не сойти с ума… Легче было думать об обуви, чем о том, что как раз сейчас Мариус творит с Ребеккой…