Зазвонил телефон, и я, схватив трубку, поспешно приложила ее к уху.
– Дэниелс.
– Это детектив Ивенс, полиция Палатайна. Я слышал, вы отбираете у нас дело Бустера.
Я осветила ему положение вещей, закончив рассказом об обнаружении рецептурного блокнота.
– Не могу поверить, что мы его пропустили.
– Вы просто его не искали. Имя вам о чем-нибудь говорит?
– Бадди? Нет. Не могли бы вы переслать нам его по факсу вместе с рецептом? Мой капитан сам расчленит меня за то, что я этого не нашел.
– Скольких человек вы опросили?
– Больше тридцати. Друзей, соседей, родственников. Всех, кто знал парня со старших классов школы.
– Кто-нибудь на подозрении?
– У вас есть наш отчет.
– Там не приводятся ваши догадки. Никто не показался нам странным?
– Половина его родичей со странностями. Но не в криминальном смысле. Этого человека все любили. Мы не могли отыскать причин, по которым кто-то мог бы отправить его на тот свет.
– Я так понимаю, что теперь вы будете искать более пристально.
– Теперь, когда мы знаем, что его убили за рецепт? Черт возьми, конечно! Теперь я буду тягать наркодилеров, наркоманов, чертову прорву народу.
– Мы ищем человека с грузовым фургоном. Я могла бы послать вам своих людей в помощь, если нужно.
– Нет. Это убийство всех здесь взбаламутило. Палатайн – тихий маленький городок. У нас больше чем достаточно ребят, которые хотели бы еще раз попытать счастья в этом деле.
– Держите нас в курсе, Ивенс.
– И вы также.
Я опустила трубку на рычаг и чихнула. Вытащила еще один платок.
– Итак, давай наведаемся в «Севен илевен» на Линкольн-стрит, посмотрим, не бросилось ли им в глаза что-нибудь. Ты не наткнулся в лаборатории на фэбээровцев?
– Наткнулся. Спасибо, что их прислала. Мне пришлось симулировать приступ диареи, чтобы отбояриться от их бесконечных монологов.
– Ну и как, сработало?
– Нет. Они потащились за мной в сортир.
– Есть какие-нибудь отпечатки на конфетах?
– Мы не нашли, во всяком случае. Но они там хотят провести еще кое-какие анализы.
– Как твой рот?
– Болит, но вкус уже возвращается. Не желаешь перекусить?
– Мне надо еще пролистать кое-какие донесения, а потом я собираюсь завершить на сегодня.
– Поскольку мне все равно выходить, то зайду в «Севен илевен» на Линкольна. Если память меня не подводит, это прямо рядом с одной классной мексиканской забегаловкой.
В животе у Харба одобрительно заурчало.
– До завтра, Харб.
– Пока, Джек.
Бенедикт ушел. А я бросилась в атаку на лежащую передо мной груду бумаг, в том числе принялась отпечатывать на машинке результаты нашего визита в больницу и поездки к Мелиссе Бустер. На дворе стоял век компьютеров, но я, как и прежде, пользовалась обычной электрической пишущей машинкой, прекрасно зная, что коллеги-полицейские считают меня в этом отношении допотопным динозавром. Но даже если бы я воспылала любовью к высоким технологиям, то все равно не могу понять, что бы дал мне в этом случае хороший компьютер. Десять слов в минуту есть десять слов в минуту – не важно, на чем ты их выстукиваешь.
Когда я закончила, то так и осталась сидеть за столом, пялясь на страницу.
Больше мне на работе делать было нечего, но не было и никакой веской причины идти домой. Там не ждали меня ни семья, ни муж, ни любовник. Это было просто место, где я держала свой небогатый скарб, принимала пищу, тщетно пыталась отдохнуть.
– Все, что у меня есть, – это ты, – сказала я отчету.
Отчет ничего не ответил.
Я вздохнула, потом встала и отправилась восвояси, отдавая себя на откуп еще одной бессонной ночи.
Об этом заведении ему рассказывал бывший сокамерник, когда долгими, тоскливыми ночами больше нечего делать, как чесать языком и нести чего ни попадя.
– Просто подойди к бармену, такому лысому парню по имени Флойд. Скажи, мол, надо починить телевизор.
Пряничный человек отнесся к этому совету так же скептически, как и к любой тюремной трепотне. Кроме того, если бы ему потребовалось с кем-то разобраться, он был бы более чем счастлив заняться этим сам. Вообще, если тюремная жизнь чему-то его научила, так это рассчитывать только на себя.
Но сейчас другой случай. Он не хочет, чтобы его хоть в малейшей степени связали с этим поступком. Самоличное выполнение работы хоть и несет в себе самом награду, однако слишком рискованно. Вдобавок тут есть что-то от божественного всемогущества – дергать за ниточки, а самому при этом оставаться невидимым. Это прибавляет благоговейного страха к его персоне.
Читать дальше