Марио Пьюзо - Крестный отец (перевод М.Кан)

Напоминание о супружеских обязанностях, во всяком случае одной из них, слегка усмирило ее. Конни отлично стряпала, переняв это умение от матери. Она обжарила телятину с перцем, поставила томиться на медленном огне и принялась делать салат. Карло тем временем растянулся на кровати, изучая программу завтрашних бегов и поминутно прикладываясь к стакану виски.

Конни зашла в спальню, остановилась в дверях, точно не решаясь приблизиться к кровати, пока не позовут.

― Иди, еда на столе, ― сказала она.

― Неохота пока, ― ответил он, не отрываясь от программы.

― Но еда уже на столе, ― упрямо повторила Конни.

― Ну и ступай, подавись ею! ― Карло допил то, что оставалось в стакане, и наклонил бутылку, наливая еще. На жену он больше не обращал внимания.

Конни вернулась на кухню, собрала полные тарелки и с размаху шваркнула о раковину. На грохот Карло выскочил из спальни. Опрятный до привередливости, он брезгливо передернулся при виде кухонных стен, заляпанных жирными шматами телятины и перца.

― Сию минуту убери, паскуда, ― сказал он злобно. ― А то гляди, выбью из тебя дурь, мне недолго.

― Черта с два, дожидайся. ― Конни выставила вперед скрюченные пальцы, словно готовясь изодрать ногтями его обнаженную грудь.

Карло пошел назад и через минуту появился, держа в руках сложенный вдвое кожаный ремень.

― Уберешь или нет? ― В его голосе слышалась неприкрытая угроза. Конни не шелохнулась, и он огрел ее два раза по тугим бокам ― не очень больно, но чувствительно. Конни попятилась к кухонным шкафам у стены, рука ее скользнула в ящик и вытащила длинный хлебный нож. Она удобнее взялась за черенок.

Карло усмехнулся:

― У Корлеоне даже бабы ― убийцы.

Он положил ремень на стол и подошел ближе. Конни попыталась сделать выпад вперед, но ее отяжелевшее тело двигалось неуклюже, и Карло успел увернуться от удара, с такой зловещей решимостью нацеленного ему в пах. Он с легкостью обезоружил ее и принялся неторопливо, размеренно отвешивать ей оплеухи ― вполсилы, чтобы не разбить лицо в кровь. Она отступала за кухонный стол, пытаясь укрыться от пощечин, и постепенно он загнал ее в спальню. Она попыталась было вцепиться ему в руку зубами, но он, сгребя ее за волосы, задрал ей голову кверху и продолжал хлестать по щекам, пока от боли и унижения она не расплакалась, как девчонка. Тогда он пренебрежительно швырнул ее на кровать, а сам опять припал к бутылке, стоящей на тумбочке. Видно было, что он уже сильно пьян ― в его посветлевших голубых глазах появился сумасшедший блеск, ― и Конни сделалось по-настоящему страшно.

Карло, расставив ноги, пил из горлышка. Нагнулся и крепко ухватил жену пальцами за раздавшееся бедро. Больно, с оттяжкой ущипнул, так что она взмолилась о пощаде.

― Салом заплыла, свинья свиньей, ― сказал он гадливо и вышел.

Испуганная, раздавленная, Конни лежала на кровати, не отваживаясь даже посмотреть, что делает ее муж в соседней комнате. Наконец все-таки поднялась, подошла к двери и украдкой выглянула в гостиную. Карло, распечатав новую бутылку виски, валялся на диване. Скоро его, мертвецки пьяного, сморит сон, и можно будет тихонько пробраться на кухню и позвонить своим в Лонг-Бич. Сказать матери, чтобы прислала за ней кого-нибудь. Лишь бы только Санни не подошел к телефону, самое лучшее ― если мать или Том Хейген.

Было почти десять вечера, когда на кухне у дона Корлеоне зазвонил телефон. Подошел один из телохранителей, услужливо передал трубку миссис Корлеоне. Однако понять, что хочет сказать ее дочь, оказалось почти невозможно ― Конни, близкая к истерике, старалась при этом говорить шепотом, чтобы не слышал муж в соседней комнате. Исхлестанное лицо ее отекло, распухшие губы выговаривали слова невнятно. Миссис Корлеоне подала телохранителю знак, чтобы он позвал Санни, сидевшего с Томом Хейгеном в гостиной.

Санни пришел и взял у матери трубку:

― Да, Конни, слушаю.

От страха, как бы не проснулся муж и не натворил чего-нибудь брат, Конни стала выговаривать слова совсем неразборчиво.

― Санни, пришли за мной машину, ― залопотала она, едва шевеля губами, ― ничего страшного, я тебе все расскажу, когда приеду. Только сам не приезжай. Пошли Тома ― прошу тебя, Санни. Ничего особенного не случилось, мне просто хочется побыть с вами.

Тем временем на кухню зашел Хейген. Дон, получив снотворное, уже спал у себя наверху, а Хейген предпочитал держать Санни в поле зрения, когда происходило что-то непредвиденное. Здесь же на кухне находились два телохранителя, которые дежурили в доме. Все следили за тем, как Санни слушает.