Кит Маккарти - Мир, полный слез

Это заставило Фетр обернуться и улыбнуться Стивену, зато когда она устремила взгляд на объект внимания «леди Куинси», на лице ее отразился ужас и она опустила голову.

Она полагала, что виденное ею, пусть и отрывочно, в лесу, должно было подготовить ее к зрелищу, представшему ей сейчас. Она думала, что, как и во всех фильмах ужасов, самое жуткое происходило в воображении, и разоблаченный монстр уже не столь страшен.

Однако она ошибалась.

Извлеченный из полутьмы леса и помещенный в стерильный, ярко освещенный мир секционной морга, этот монстр ничуть не утратил своего чудовищного вида. Более того, он словно наслаждался предоставленным ему эксклюзивным местом. И самое ужасное заключалось в том, что когда-то это чудовище было человеком. Изогнутая поза и лишенный губ рот, словно взывавший о помощи, красноречиво свидетельствовали о невыносимой боли. Несколько уцелевших участков кожи позволяли различить в этой жуткой находке человека, в одиночестве встретившего ужасную смерть.

Но и это оказалось не самым страшным, ибо постепенно Фетр стала ощущать запах. Вонь от горелого жира и обугленного мяса была всепроникающей; первое возникшее воспоминание о длинных летних вечерах, когда ее отец неизменно сжигал на жаровне сосиски, тут же сменилось куда более омерзительными ассоциациями.

Доктор Аддисон была невозмутима. Она бросила холодный взгляд на фотографа и произнесла:

– Начинайте как всегда, пожалуйста.

На ней был такой же синий комбинезон, как и на Стивене, только на ней он слегка висел, что делало ее еще больше похожей на добросовестную студентку и любимицу преподавателей. Решительная, несмотря на волнение, и неколебимо уверенная в своих возможностях, Аддисон напоминала ребенка, вознамерившегося во что бы то ни стало войти в мир взрослых.

Она дождалась, когда фотограф закончит освещать своими бесстрастными вспышками помещение, и, кивнув, отпустила его, после чего внимание всех присутствующих сосредоточилось на ней самой. И тут Фетр, несмотря на свое состояние, вдруг заметила, как нервничает доктор Аддисон.

– Конечности фиксировать? – осведомился Стивен, делая шаг вперед.

Фетр не знала, что это означает, и ей показалось, что и доктору это слово ничего не говорит, хотя Аддисон неохотно кивнула. Стивен подошел к столу, держа в руках жуткого вида секционный нож, и прикоснулся к правой обожженной руке трупа. На его лице появилось изумленное выражение, он склонился ниже, а потом поднял голову вверх.

– Вы это видели?

– Что? – подходя ближе, спросила Аддисон.

Стивен стирал с резиновых перчаток прилипшие куски обуглившейся кожи.

– Кольцо.

– Да, действительно, – не слишком пристально всматриваясь, ответила она.

С мгновение казалось, что Аддисон сейчас заявит, будто знала об этом с самого начала, но она обернулась и взглянула на Сорвина.

– На мизинце правой руки перстень с печаткой.

Стивен снял его с пальца, опустил в пакет, протянутый помощником прокурора, и снова взялся за руку трупа. От его следующего действия Фетр чуть не вытошнило, ибо он поднял нож и глубоко надрезал руку в области локтевого сгиба. У Фетр перехватило дыхание от этого акта осквернения, но далее последовало нечто еще более ужасное: лаборант, приложив недюжинные усилия, распрямил руку, и обнаженные им розовые слои ткани разошлись еще шире. Голова у Фетр закружилась, а рвотные спазмы участились.

Она развернулась и выбежала прочь, не обратив внимания на поднятую ею суматоху, на насмешливую улыбку доктора Аддисон и любезно предложенную ей руку Сорвина.

– Так вы патологоанатом, Джон?

– В общем, да.

Айзенменгер только что вкусил все поданные паштеты и совершенно не хотел отравлять их послевкусие, открывая рот. Однако Тристану, в отличие от него, гастрономические изыски были более привычны.

– Я очень рад, что эта специальность наконец получила должное признание. Патологи очень долго находились в загоне, и их ролью в медицине явно пренебрегали.

Айзенменгер подумал, что если закрыть глаза, можно вообразить, что слушаешь выступление президента медицинского общества.

– Ну, наконец пришло наше время.

Тристан энергично закивал.

– Нам страшно не хватает патологов, – поворачиваясь к Елене, добавил он. – А без них мы как без рук.

– Да, Джон постоянно говорит мне об этом, – непринужденно откликнулась Елена.

– Даже образованные люди по-прежнему считают, что представители этой профессии могут только резать; и сколько бы я не утверждал обратное, они продолжают настаивать на том, что патолог – это всего лишь мясник.