Джек Хиггинс - Сольная партия

– Тебе следовало бы подыскать работу получше, чем гнуть спину на фашистских ублюдков, – бросил Микали. – Дуй через парк, и чтобы пятки сверкали.

На негнущихся ногах Парос припустил прочь.

– Ради Бога, – хрипло каркнул Вассиликос.

– При чем здесь Бог? – Микали оставил критский акцент и поднял на лоб очки. На лице полковника отразилось безграничное изумление.

– Вы? Не может быть!

– За моего деда, – объявил Микали. – Хотелось бы растянуть удовольствие подольше, но у меня мало времени. По крайней мере, вы отправитесь в ад, зная, кто вас туда послал.

Вассиликос открыл было рот, пытаясь что-то сказать, но Микали наклонился к нему и выстрелил между глаз. Тяжелая пуля убила полковника мгновенно.

Не теряя времени, Джон снял мотоцикл с подножки и помчался прочь. Навстречу ему в сторону Версаля проехала машина. В зеркальце заднего вида он заметил, что, приблизившись к „мерседесу", она сбавила ход и остановилась. Впрочем, теперь это не имело значения. Он свернул с дороги на одну из пешеходных тропинок и исчез среди деревьев.

На площадке с противоположной стороны пустынного парка его поджидали старый фургон и до смерти перепуганный Жарро. Опущенный задний борт грузовика образовывал трап. Жарро делал вид, что возится с баллоном заднего колеса.

За деревьями раздался рев приближающегося мотоцикла. Микали с ходу заехал по опущенному борту в фургон. Жарро быстро поднял борт и бегом бросился в кабину. Отъезжая, он услышал вдалеке полицейскую сирену.

В гараже Микали открыл дверцу печки и по частям отправил в огонь форму, включая пластиковый шлем. В углу, рядом с фургоном, стоял мотоцикл, лишенный полицейских опознавательных знаков и номерных пластин, которые, будучи пластиковыми, тоже хорошо горели.

Когда он поднялся наверх, Жарро сидел за столом. Перед ним стояла бутылка „Наполеона" и стакан.

– Всех троих, – прошептал он. – Господи Иисусе, что ты за человек?

Микали бросил на стол конверт.

– Пятнадцать тысяч франков, как договорились. – Он вынул „кольт" из кармана. – А его я оставлю себе. Избавлюсь от него сам.

Он повернулся к двери.

– Куда ты теперь? – спросил Жарро.

– У меня сегодня концерт. Забыл? – Микали бросил взгляд на часы. – Осталось ровно полчаса. Надо спешить.

– Боже всемогущий! – воскликнул Жарро. – А что, если что-то сорвалось? Если тебя выследят?

– Молись, чтобы не выследили. Такой финал не нужен ни тебе, ни мне. Я вернусь сразу после концерта. Скажем, в одиннадцать, договорились?

– Конечно, – едва слышно простонал Жарро. – Мне идти некуда.

Микали сел во взятую напрокат машину и уехал. Он был спокоен и не испытывал страха, хотя ясно осознавал, что Клод Жарро больше не может приносить пользу. Не говоря уже о том, что его сегодняшнее поведение оставляло желать лучшего. Он уже явно не тот, каким был раньше, в Алжире. Жаль, придется с Жарро распроститься. Однако сейчас следовало думать лишь о концерте.

К залу Микали прибыл за пятнадцать минут до начала концерта и едва успел переодеться. К счастью, все обошлось, и вот он уже стоял в кулисах и смотрел, как дирижер выходит на сцену.

Джон последовал за ним, в раздавшийся навстречу гром аплодисментов. Публика заполнила зал до отказа, в третьем ряду сидел Мелос и греческий посол с супругой. Мелос устроился на откидном сиденье.

Шуман написал одночастный концерт специально для своей жены Клары, пианистки. А позже переписал в трехчастный. В свое время музыкальный критик лондонского „Таймс" охарактеризовал это произведение как надуманное и напыщенное и воздал должное попыткам мадам Шуман выдать рапсодию мужа за настоящую музыку.

Под пальцами Микали творение Шумана заблистало новыми красками, отчего публика пришла в полный восторг. Так что все немало удивились, если не сказать больше, когда в середине интермеццо, прочитав переданную служителем записку, посол Греции, его жена и атташе по вопросам культуры поднялись и покинули зал.

Жарро следил за новостями по телевизору. Комментатор не сомневался, что убийство имело политическую подоплеку. В подтверждение этого он привел следующие факты: убийца сохранил жизнь шоферу, а также называл жертв фашистами. Вероятно, он принадлежит к одной из группировок, члены которой бежали с родины по политическим причинам и обосновались в Париже. В таком случае, полиция имеет прекрасную зацепку. Разыскиваемый – выходец с Крита, причем из простонародья. Шофер точно определил акцент террориста.