Айзек Адамсон - Разборки в Токио

Маловероятно, что они повезут ее прямо в штаб-квартиру Ямагама-гуми. Зачем рисковать? Вдруг заявится полиция или наедет соперничающая банда. Ее отвезут в неприметный дом, или запрут в низкопробном лав-отеле, где ее никто никогда не найдет.

Я не мог сообразить, как ее схватили. Гангстеры не тусуются в городских парках воскресным днем. Может, это я их прямо к ней и привел. Но как? Они должны были висеть у меня на хвосте уже давно, еще до того, как я оказался в полиции.

Проще говоря, кто-то им настучал.

Может, эта странная организация с Шефом и Человеком в Шляпе всю дорогу работает с якудза. И те и другие гонялись за девушкой — может, они как-то договорились. Обменялись членствами в гольф-клубах.

Несмотря на туманные речи Человека в Шляпе относительно избранности, я так и не понял, почему выбрали меня. И я так и не понял, зачем Флердоранж вообще сдалась якудза — настолько, что мне устроили встречу с оябуном [80] Главой клана (яп.). Квайданом. Может, я — просто козел отпущения, простофиля, отвлекающий полицию, пока другие обтяпывают свои зловещие, тайные дела. Что я могу — гайдзин, связей нет, скрыться некуда? Может, арест был лишь частью их плана. А вся эта чертова ситуация — сплошной мистификацией, вплоть до гонок на мотоциклах. Взвинтить меня, пустить в погоню. Схватить девчонку, меня бортануть.

Я затряс головой, но вытрясти оттуда Флердоранж не смог. Ее губы волосы лицо а как она стояла и поцелуй той ночью в гостинице. Злость и разочарование: она была так близко и вдруг снова исчезла. Все это сводило меня с ума и заставляло верить в масштабные заговоры и надуманные хитросплетения там, где их не было. Может, легче представить, что у меня нет шансов, что меня обвели вокруг пальца. Дважды. Ведь я же мог ее поймать. Вместо этого я стал доказывать каким-то пацанам, что умею кататься на мотоцикле.

Теперь мне надо выбирать магистраль 3 или магистраль 4 и опять надеяться, что благодаря дорожному диву мы снова столкнемся с Флердоранж где-нибудь на шоссе. Я остановился на красный свет, все еще пытаясь определиться — 3… 4… 3… 4, — и тут рядом со мной тормознул огромный белый грузовик с этими чертовыми матюгальниками общества «Цугури».

— Девушки сегодня знают больше о рок-н-ролле, чем об икебане, и ни одна живая душа не считает, что это дикость! — орал парень практически мне в ухо. Я лихорадочно соображал, куда ехать, пытаясь блокировать вопли. — Юноши больше интересуются компьютерными наворотами, нежели чистотой помыслов и безупречностью тел. Они не воины. Они духовно кастрированы микрочипами, чизбургерами и шортами!

Я взревел мотором, чтобы заглушить этот идиотизм, и посмотрел на парня в грузовике. Он посмотрел на меня, и я видел, как неистово шевелятся его губы, но не слышал, что он говорит. Так и задумывалось. Но не мог же я бесконечно газовать. Третья или четвертая, какая разница? Она исчезла.

— … В Кёбаси. Недалеко от перекрестка Яэсу и Сото-бори…

Она исчезла, и, может, мне лучше помчаться на мотоцикле прямиком в американское консульство и попытаться выбраться из этой заварухи, из этой страны, пока я не загремел в тюрягу или мне башку не отрезали. Найду другую гейшу. Ну, может, не такую, но в это говно я больше не вляпаюсь. Просто позвоню по телефону, закажу вечеринку, а остальное пойдет само собой. Я вспомнил ту девчонку из Киото, Рэй, ту, которая меня запомнила.

Может, вообще пора завязать с гейшами. Жить надо проще.

— … вот где вы найдете Флердоранж.

Я выключил двигатель. И взглянул на грузовик с громкоговорителем. Парень смотрел прямо на меня.

— Езжайте на Яэсу и Сотобори-дори и ждите. Она будет там.

Я осмотрел другие автомобили. Никто из водителей, кажется, ничего не заметил. Я что, совсем рассудок потерял, прямо посреди дороги?

— Дети знают больше о генерале МакАртуре, чем об Иэясу Токугаве. Вы избранный. Достославный синтоизм теперь должен бороться с пустыми чарами телевидения за душу нашего народа. Торопитесь, время уходит, — проорал грузовик, сворачивая налево, когда светофор переключился. Грохот затихал, а портрет ухмыляющегося старика с лицом фуку сукэ растворялся вдали.

Точнее портрет Шефа. Доходило до меня долго, но верно. Старик из подземелья был мне знаком, потому что его гигантское лицо преследовало меня всю эту поездку. Старик, нарисованный на грузовике, и Шеф — один человек.

Автомобиль позади меня засигналил. Тут же его возмущение поддержали другие. Захвати я свой приз, я побибикал бы вместе с ними, добавив к этому гвалту мелодию «Дикси». Мне тоже было чем возмущаться.