Юрий Кареткин - Сердце России

Удалой помощник профессора, начисто позабыв о состоявшейся недавно собственной помолвке, объяснился в любви симпатичной внучке пожилого седовласого интеллигента, сделал ей формальное предложение и, не дожидаясь ответа, схватил ее в охапку и потащил в ЗАГС. Перепутав двери, аспирант очутился на кухне. Не выпуская из рук хохочущую «внучку», он вырвал у шеф-повара половник, приложил его к уху и заказал такси до самой Гипербореи. Потом, глядя в смеющиеся лукавые глаза своей новой пассии, нежно обхватившей его за шею, Незалежный нащупал на стене кнопку пожарной тревоги и некоторое время нетерпеливо жал на нее, пытаясь подозвать официанта.

Пожилой интеллигент, оказавшийся матерым бандитом, недавно вернувшимся после очередной отсидки, собрался было предъявить нахальному ученому законные претензии за открытое похищение своей молодой жены и уже включил на полную мощность свободную плиту, возмечтав с помощью своих телохранителей усадить на нее Незалежного. Выручили трое малоразговорчивых молодых людей, возникших на кухне словно из-под земли. Они тихо прошептали обиженному уголовнику нечто такое, отчего он немедленно ретировался вместе со своими «быками», таща за руку жену, с сожалением оглядывающуюся на аспиранта.

Сегодня с утра и до самого обеда Светлана и Лидия отпаивали Бориса огуречным рассолом, гневно сообщали потрясенному аспиранту его вчерашние похождения, с каждым часом обраставшие все новыми и новыми страшными подробностями, хохотали до слез и ежеминутно грозились позвонить Анастасии, которая, по счастью, уже несколько дней находилась в командировке!

— На чем это я остановился? — спросил Добродеев.

— На лопате, — Сергей Николаевич подмигнул Азарову.

Оба друга не гнушались пополнять свои банковские счета, открыто публикуя в научных и околонаучных зарубежных изданиях свои идеи и открытия. Декан Бокалов преуспел на ниве нанотехнологий, профессор Азаров — в биофизике. Их статьи щедро оплачивались, различные международные фонды, многие из которых действовали под крышей спецслужб, не скупились на гранты и премии. Двое талантливых русских ученых упорно отказывались покидать пределы России и вести свои изыскания за рубежом даже на исключительно выгодных финансовых условиях. Однако каждая публикация их работ продвигала мировую научную мысль вперед. Хотя и не в том направлении…

— Ну конечно! — продолжил Добродеев. — За якобы достижения, о которых Андрей без зазрения совести сообщает в своих открытых публикациях, "заводя за угол" всю мировую биофизику, международные научные фонды платят сумасшедшие деньги! Сережа тоже хорош, — с улыбкой взглянул он на Бокалова.

— Не бросать же друга на тернистом пути науки, — философски заметил декан.

— Ни в коем случае! — поддержал его академик. — Истинные научные достижения юбиляра и кое-кого еще в этой компании продвинули российскую науку на десятилетия вперед! Очень важно, чтобы враги России не наложили на наши подлинные открытия свои мохнатые лапы, пока мы не окрепнем настолько, чтобы их отрубить! Пусть и дальше движутся по предлагаемому вами светлому пути: сначала — за угол, а потом — в тупик…

Профессор Азаров, пока жена наполняла его тарелку, любовался своей дочерью, с рассеянной улыбкой медленно подходившей к беседке.

— Как Ленка похожа на мать! — думал он с нежностью.

Он вдруг вспомнил, как двадцать лет назад Светлана — его будущая жена — в такой же жаркий сентябрьский полдень, улыбаясь, шла к нему по песчаному берегу реки. Когда они познакомились, она только что поступила в медицинский институт, он учился там же на третьем курсе. Студенты! Счастливая пора! У них тогда ничего не было за душой…

Стоп, оборвал сам себя Андрей Александрович, наблюдая, как Елена присаживается рядом с Борисом, как это не было?! Был упоительный сентябрь, была река, пустынный пляж, сосновый бор…. Была сумасшедшая любовь, все у них было! И Светлана шла к нему, освещенная со спины солнцем, шла в чем-то светлом…

Азаров повернулся к жене и встретился с ней глазами.

— Что? — ласково спросила она взглядом.

— Двадцать лет назад, дорогая, в первый день знакомства мы поехали с тобой за город, помнишь?

Глаза Светланы повлажнели.

— Неужели ты думаешь, я когда-нибудь это забуду?! — в ее голосе звучал нежный укор.

Андрей Александрович продолжал внимательно смотреть на жену. Она без труда поняла по его темнеющим глазам, что в нем разгорается то чувство, которое уже двадцать лет надежно питало и поддерживало их любовь, то самое чувство, благодаря которому они родили двух замечательных, сильных, красивых детей, чувство с коротким и пылким названием — страсть!