Майкл Слэйд - Вурдалак

— Интересно, как убийце удалось похитить восемь девочек и не засветиться.

— Этого мы до сих пор не знаем.

— Ага… — задумчиво протянул Брейтуэйт.

— Мы знаем, что все девочки в момент исчезновения находились вне дома одни. К нам поступило несколько тысяч описаний машин, якобы замеченных поблизости от тех мест, где девочек в последний раз видели живыми. Но это ничего не дало. Однако интересно вот что: все восемь преступлений были совершены в дождь. Мы полагали, что ненастье давало убийце возможность скрывать свой истинный облик, не вызывая ничьих подозрений…

— Но теперь вы думаете, — перебил Брейтуэйт, — что это делалось для того, чтобы собаки не могли по следу убийцы или его жертвы выйти к канализации?

— Уинстон, — Ренд разгладила карту, приколотую к доске, — я слышала, что, если человек хорошо знает этот подземный лабиринт, он может пройти Лондон из конца в конец, ни разу не поднявшись на поверхность.

— И теперь вы охотитесь за убийцей из канализации? — спросил доктор.

— Да, — ответила Ренд.

— Ладно, вернемся к этому. Но сначала расскажите, что еще вам удалось обнаружить.

— Не так уж много, — созналась Хилари. — Во внешности жертв нет ничего, что позволило бы вывести закономерность вроде «голубоглазые блондинки». Две девочки занимались балетом, но в разных студиях. Две за месяц до смерти делали покупки в «Хэмли», но каждый год через этот магазин игрушек проходит половина Лондона. И все.

Брейтуэйт прищурился.

— Невероятно, правда? — спросила Хилари Ренд. — Может быть, Честертон все-таки прав?

— Вы сказали, все девочки были из обеспеченных семей. Выкуп не требовали?

— Ни разу.

— Никаких деловых связей? Никаких причин для мести?

— Нет. Насколько нам удалось выяснить, никакого общего мотива, связанного с семьями, нет.

Доктор пожал плечами. Его вопросы иссякли.

— В этих убийствах уже созналось более двухсот психопатов, — вздохнула Ренд. — На случай, если способ убийства связан с медициной, мы тщательно проверили работников здравоохранения. Врачей. Медицинских сестер. Студентов-медиков. Биологов. Научных работников. И вновь безрезультатно. Мы допросили всех числящихся в Центральном архиве растлителей и насильников, кого сумели разыскать. Без толку. Мы сняли скрытой камерой похороны, чтобы посмотреть, кто пришел на кладбище. Мы пробовали гипнотизировать свидетелей и обращаться к медиумам. Опять ничего. Репортажи в средствах массовой информации спровоцировали поступление десяти тысяч заявлений, но ни одно из них не принесло пользы следствию.

— Понятно, — хмыкнул Брейтуэйт. — И теперь все ищут козла отпущения.

— Да, — подтвердила Ренд.

— Как вы думаете, сколько у вас времени?

— День, два… В лучшем случае — три. События прошлой ночи, несомненно, накалят обстановку. На восьмом этаже считают, что дело чересчур разрослось для того, чтобы им занималась женщина.

— На ваших людей можно положиться?

— Только на Дерика Хона. Никто не хочет подстраховывать неудачницу, рискуя собственным благополучием.

— Когда идет травля, все собаки лают.

— У меня в подчинении сотни людей, а мне кажется, я работаю с одними компьютерами.

— Одиночество острее всего чувствуешь в толпе.

— Я знала, вы поймете.

— Итак, что от меня требуется?

— Поддержка. Я в отчаянии, Уинстон. Работа — это моя жизнь.

Доктор встал из-за стола и прислонился лбом к оконному стеклу. В нем отражалось мертвенное сияние ламп дневного света. Внизу, на мостовой, на вечернем синем снегу сгрудились автомобили. Три техпомощи и семь патрульных машин пытались ликвидировать пробку, вызванную аварией.

Кто-кто, а Брейтуэйт знал, чего стоило Ренд, вопреки всему сопротивлению, добиться успеха на избранном ею поприще. Оба платили непомерно высокую цену: она — за свой пол, он — за цвет своей кожи. Доктор был польщен и не на шутку озабочен просьбой старшего суперинтендента. Польщен, поскольку Новый Скотланд-Ярд — самая закрытая организация в сегодняшней Британии, и все же Хилари нарушила установленный порядок, доверившись ему. Озадачен, поскольку, если он откажется или не сумеет помочь, Хилари Ренд в определенном смысле станет его жертвой. Порядочный человек всегда больше тяготится нравственным долгом защищать ближнего, нежели необходимостью защищаться.

Брейтуэйт слыхал, будто когда-то Хилари Ренд крепко повздорила с одним из ветеранов независимой службы охраны порядка Сити, и тот заявил: «Хилари, лучшее лекарство от всех ваших проблем — это хороший мужик». На что Ренд, по слухам, ответила: «Возможно, инспектор, но тогда вы мне ни к чему».