Джозеф Файндер - Инстинкт хищника

Когда я поднял телефонную трубку, чтобы попросить Фестино зайти ко мне, раздался стук в дверь.

Это был Фестино.

– Стэдман, – произнес Фестино, – скажи мне, что это не ты только что застрелил старого Кэла Тейлора.

– Сядь, Рики, – сказал я.

– Я просто не верю своим глазам. Это уборщики трупов? Команда по слияниям и интеграции? Это они отдают такие приказы?

Мне ужасно хотелось сказать, что это была не моя идея, но это прозвучало бы слишком уклончиво. Хотя и было чистой правдой. Вместо этого я произнес:

– Пожалуйста, сядь, Рики.

Он сел:

– А почему Горди сам не сделал этого, а? Мне казалось, он бы с удовольствием занялся этим лично. Он же любит такие вещи.

Я ничего не ответил.

– Как твой друг, я должен тебе сказать – мне не нравится, что с тобой происходит в последнее время. Ты становишься отрицательным героем.

– Рики, – попытался я перебить его.

Но его было уже не остановить:

– Сначала это идиотское «Письмо капитана Квига». Теперь ты стал палачом Горди. В этом нет ничего хорошего. Я говорю тебе это откровенно, как друг.

– Рики, пожалуйста, остановись на секунду.

– Итак, Тейлор первый, кого выбросили за борт кормить акул, да? Первый герой, которого голосованием выгнали с острова? Кто следующий, я?

Прежде чем отвести взгляд, несколько секунд я смотрел ему прямо в глаза.

– Ты шутишь, верно? Джейсон, с такими вещами не шутят.

– Тридцать процентов сотрудников должны покинуть компанию, Рики, – мягко сказал я.

Кровь отлила у него от лица. Фестино недоверчиво покачал головой.

– Если ты меня уволишь, кто же будет проверять твои контракты? – тихо спросил он.

– Мне ужасно жаль.

– Джейсон, – произнес он, и в его голосе появились вкрадчивые нотки, – у меня есть семья, которую нужно кормить.

– Я знаю. Ненавижу все это.

– Нет, ты ничего не знаешь. Entronics покрывает страховку для моей жены и детей.

– У тебя же не отбирают все, Рики. Страховки будут действовать еще полтора года.

– Я должен платить за школу, Джейсон. Знаешь, сколько стоит эта школа? Около тридцати тысяч долларов в год.

– Ну, ты же можешь…

– Они не предоставляют стипендий. По крайней мере, не таким, как я.

– Муниципальные школы в том районе, где ты живешь, тоже очень хороши, Рики.

– Не для ребенка с синдромом Дауна, Стэдман, – его глаза излучали ярость и влажно блестели.

На несколько секунд я потерял дар речи.

– Рики, я понятия не имел.

– Джейсон, это твое решение?

– Горди, – сказал я наконец, чувствуя себя трусом, которым я, собственно, и был.

– А ты просто исполняешь приказы. Как в Нюрнберге.

– Вроде того, – сказал я. – Прости. Я знаю, как это ужасно.

– К кому я могу обратиться, чтобы обжаловать решение? Горди? Я поговорю с Горди, если ты думаешь, что это поможет что-то изменить.

– Это не поможет, Рики. Он уже все решил.

– Тогда ты можешь поговорить с ним за меня, верно? Ты теперь его золотой мальчик. Тебя он послушает.

Я молчал.

– Джейсон, пожалуйста.

Я все еще молчал. И умирал изнутри.

– Но из всех них им оказался именно ты, – сказал он. Медленно встал и направился к двери.

– Рики, – позвал я. Он остановился, не поворачиваясь, рука осталась лежать на ручке двери. – Дай мне поговорить с Горди.

Мелани остановила меня на пути к офису Горди.

– Он разговаривает по телефону с Харди, – сказала она.

– Я вернусь позже.

Она заглянула сквозь жалюзи в кабинете Горди:

– Судя по жестам, он почти закончил.

Мы с Мелани немного поболтали о планах ее мужа, Боба, купить франчайзинговую лицензию на открытие сетевой забегаловки по продаже сэндвичей, популярную в центральной части Бостона. Я даже не представляю себе, где они могли наскрести столько денег. Боб работал на страховую компанию.

Наконец Горди повесил трубку, и я вошел.

– Мне нужно поговорить с вами насчет Фестино, – сказал я.

– Если он начнет вести себя неадекватно, позови охрану. А он может, ты знаешь, сорваться с катушек. В нем это есть.

– Нет, я не об этом, – я рассказал ему про ребенка Фестино и про специальную школу, про которую мы все дружно думали, что это элитная школа для одаренных мальчиков в голубых пиджачках и шапочках.

Глаза Горди стали похожи на бусинки. Я уставился на его прическу, потому что не мог смотреть ему в глаза. Они казались более припухшими, чем обычно. Он выглядел так, словно недавно покрасил свои волосы.

– Меня это не волнует, – сказал он.

– Мы не можем так поступить.