Грегг Гервиц - Обвинение в убийстве

– Нет, – сказал Тим. – Я так не думаю.

Роберт повернулся:

– Аист?

Сутулые плечи Аиста поднялись и упали:

– Мне все равно.

– Если ты собираешься остаться в этой комнате, – обратился к нему Тим, – лучше, чтобы тебе было не все равно.

– Прекрасно. Я думаю, что, скорее всего, он это сделал.

– Франклин?

Дюмон пожал плечами:

– У нас недостаточно улик, к тому же нет признаков вагинального или анального повреждения хотя бы у одной из девочек, и ничего конкретного, увязывающего инфекцию мочевого пузыря с надругательством.

– У Доббинса нет криминального прошлого, – сказала Аненберг. – Ни уголовных преступлений, ни неподобающего поведения.

– Это просто значит, что до этого он не попадался. – Митчелл тяжело засопел; он был раздражен. – Почему бы нам не провести предварительное голосование?

Аненберг, приподняв бровь, посмотрела на Рейнера, и он кивнул.

Голосование закончилось с результатом четыре голоса против трех в пользу того, что Доббинс невиновен.

Аист, как всегда, казался безразличным, но Роберт и Митчелл с трудом сдерживались, стараясь не выдать свое разочарование.

– Мы здесь для того, чтобы прижать подонка, – сказал Митчелл. – Если мы не начнем действовать, другой возможности исправить ситуацию не будет.

– Начать действовать – не всегда правильное решение, – заметил Тим.

Роберт не сводил глаз с фотографии покойной сестры:

– Скажи это семи маленьким девочкам, над которыми надругались, и родителям их умершей подружки.

– Семи маленьким девочкам, которые говорили, что над ними надругались, – поправила Аненберг.

– Слушай, сука…

Дюмон качнулся вперед в своем кресле:

– Роб!

– Ты думаешь, что знаешь на все правильный ответ. Но ты на своих высоких каблуках даже на настоящую улицу не выходила, так что, черт тебя дери, не говори мне, что ты чего-то в этом понимаешь!

– Роберт!

– Пока не встретишься с подонками, не поймешь. – Роберт мотнул головой в сторону телевизора. – От этого ублюдка просто несет виновностью.

Дюмон привстал со стула, упершись руками в стол:

– Твое обоняние не является критерием для нашего голосования. Ты или принимаешь участие в обсуждении, или можешь валить обратно в Детройт.

В комнате вдруг все застыло – и стакан Рейнера на полпути к его рту, и Аненберг вполоборота в кресле.

Глаза Дюмона горели гневом:

– Ты меня понял?

Лицо Митчелла вытянулось:

– Послушай, Франклин, я не думаю…

Рука Дюмона взлетела вверх – жест постового, указывающего направление, – и Митчелл застыл.

Лицо Роберта смягчилось, и под взглядом Дюмона он опустил голову.

– Черт, я не хотел.

– Так не начинай. Ты меня понял? Ты меня понял?

– Да, – Роберт поднял голову, но не мог заставить себя посмотреть на Дюмона. – Я не хотел. Моча в голову ударила.

– Моче в голове не место. Извинись перед мисс Аненберг.

– Послушай, – сказала Аненберг, – это совсем не обязательно.

– А по-моему, обязательно. – Дюмон не сводил глаз с Роберта.

Тот повернулся к Аненберг.

– Приношу свои извинения.

Она нервно рассмеялась:

– Не бери в голову.

За столом воцарилось молчание.

– Почему бы нам не сделать небольшой перерыв перед тем, как мы приступим к следующему делу? – предложил Рейнер.

Тим стоял на заднем дворе Рейнера, глядя на изысканный сад.

Он услышал, как дверь распахнулась, потом захлопнулась, и почувствовал легкий цитрусовый запах духов, когда Аненберг была еще в нескольких шагах от него.

– Огонька не найдется?

Ее рука обвила его сбоку и скользнула в передний карман его куртки. Он сжал ее запястье и отвел руку:

– Я не курю.

Она усмехнулась:

– Расслабься, Рэкли. Копы – не мой типаж.

Ее гладкие волосы казались шелковыми. Аненберг была полной противоположностью Дрей – изящная, темноволосая, кокетливая, – и будила в Тиме дискомфорт. Он повернулся к темным массивам сада. Ряды кустарника вились зигзагом, уходя вдаль, чтобы раствориться в темноте.

Аненберг вынула сигарету, сунула ее в рот и похлопала себя по карманам.

– Куда ты смотришь?

– В темноту.

– Ты строишь из себя мистера-загадку, так? Все время в раздумьях, молчаливый, сильный. Думаю, это дает тебе ощущение дистанции и покоя.

– Ты меня раскусила.

– Я бы не рискнула зайти так далеко. – Она положила руки на бедра, пристально глядя на него, и сказала:

– Спасибо, что вступился за меня.

– Я просто высказывал свою точку зрения.