Михаил Кречмар - Центр мира

– Товарищ капитан, я сам – доктор, терапевт, – заговорил Островский. – В мои обязанности входило постоянное наблюдение за здоровьем группы в течение всего маршрута. Я вам ответственно заявляю – Владимир был исключительно здоровым человеком. И ни я, ни супруга Владимира Лариса Васильевна, не поверим в указанную в медицинском заключении казахстанских коллег причину смерти без официального вскрытия, проведённого в любой из московских клиник.

Капитан Бурляеву пришлось принимать решение.

– Я хочу, чтобы вы письменно изложили ваше заявление, – произнёс Бурляев вполне дружелюбно. «Хотя, – подумал он, – видит Бог, что ещё можно сделать, даже если на самом деле произошло преступление? А вот бумаг из-за этого дела придётся перелопатить невероятное количество». – После того как вы закончите писать, я попрошу вас позвонить из моего кабинета вот по этому телефону. Запомните: именно из моего кабинета – никакому другому номеру по этому телефону не ответят…

– Итак, Володя Гельман… Хороший был человек… Немного сварливый, склонный к резонёрству. Такие чаще всего идут на контакт со Службой, потому что им кажется, что их никто не слушает. На этот раз он так и не сумел ничего нам рассказать.

– Но сама его смерть разве…

– Да. Она и есть наша точка отсчёта. В любом случае, надо исходить из того, что убийство – всегда экстраординарный способ решения проблемы. И оно чаще говорит о большем, чем призвано скрыть. Да и сказало, вообще-то.

– Не слишком ли примитивно – удар заточкой?

Собственно, именно это и было записано в повторном медицинском заключении о причине смерти Владимира Гельмана. Смерть наступила в результате удара острым тонким предметом в область основания черепа в районе первого шейного позвонка (остатки металла, выявленные в результате трассологической экспертизы, позволили установить, что орудием убийства являлась переточенная отвёртка). В сопроводительной записке говорилось, что симптоматика последствий такого удара будет на девяносто процентов совпадать с симптоматикой внезапного сердечного приступа.

– Примитивно?.. Ну-ну… Это профессионализм такого уровня, с каким мне не приходилось сталкиваться уже минимум лет двадцать. В нашу публику навсегда вбит стереотип: суперкиллер – спортсмен с дальнобойной винтовкой на крыше здания, поражающий мишень за два километра. А ведь самая сложная задача – убрать человека в толпе, так, чтобы почти никто вокруг ещё несколько секунд не сообразил, что произошло. Подходы к базару, толпа, суета и – раз! – заточка в хребет, мгновенная смерть и ни капли крови… Убийца Гельмана будет покруче Леона-киллера. И это тоже говорит о том, что покойный Володя углядел в горах нечто очень и очень странное…

– Встретил наших чеченских террористов?

– Ага… С каким-нибудь Доку Умаровым во главе. Щаз-з-з. Здесь меня настораживает именно высокий профессионализм покушения, что никак не говорит в пользу чеченцев. Практически всё, что они делают, отдаёт дилетантизмом. Не дилетанты только террористы, выросшие из армии или спецслужб, такие, с которых начиналась французская ОАС.

– А ирландцы?

– Ирландцы? Да уж… Эти за пятьсот лет могли и научиться. У них этот террор – образ жизни. В ирландском эпосе, на котором они все воспитаны, культивируется идея жизни как Большой Игры. Вот и играют… Кстати, об игроках… Я думаю, что в процессе разработки нам есть смысл привлечь кое-каких людей со стороны.

Спадолин насторожился. В Отделе иногда просыпались какие-то туманные, очень туманные слухи о неких посторонних силах, которые Старик подключает к своим операциям. Судя по характеру их действий, они не могли иметь отношения ни к одной официальной службе, хотя иногда можно было вспомнить пресловутого агента 007.

– Я думаю, вы не будете возражать против краткосрочной командировки в США… Есть там такой совершенно о'генриевский городишко – Ассинибойн-Сити… И живёт там один наш недавний должничок…

«В любом случае, расставаться будет сложно, – подумал Зим, провожая глазами точёную фигурку Тары. – Конечно, глупо, ведь для обоих это началось как типичный аспирантский роман. Никто не рассчитывал на его продолжение, особенно при нашей разнице… Даже не в возрасте. Практически во всём. Девочка из состоятельной семьи, обеспечила себе место в каком-нибудь престижном информационном агентстве. Папа – президент фамильной компании по производству самогона… тьфу, классического ирландского виски. Двоюродный брат – вице-президент одной из ведущих фирм по разработке программного обеспечения. Считается, что человеку западному семья не так важна, как русскому. Хрена с два, гораздо важнее у них семья. Другое дело, что у них птенцы, вылетая из гнезда, пытаются всячески самоутвердиться. Так в дореволюционные времена это и в наших хороших семьях было принято и носило название периода великовозрастного балбесничанья. Правда, для Тары наши отношения оказались гораздо важнее, и это при общей раскрепощённости европейских дам… С другой стороны, я в их системе ценностей никто и звать меня никак. Даже гражданство у меня – Туамоту».