Арсений Ахтырцев - Сабля Чингизидов

— Да, конечно, — поспешил согласиться Резник. — Рамки должны быть обязательно.

— Для Александра никаких рамок не существовало. Ему ничего не стоило появиться в обществе с публичной девкой. Один раз он вообще притащил на прием к герцогу Виттенгофу целых три девицы. В конце концов, ему просто стали отказывать от дома.

— Боже мой, мадам, сколько вам пришлось вынести…

— Да, он никого не слушал. И с этим каратаевским наследством. Сколько раз я ему говорила: не лезь ты в это дело. Но разве его остановишь? Закусил удила. Это и мое наследство, мы, Ройбахи, в родстве с Самариными. Вот и лежит теперь в морге. Родственник.

— А что, он действительно имел права на наследство?

— Чисто номинально. Какой-то Ройбах женился в позапрошлом веке на какой-то Самариной. Самарины были чрезвычайно состоятельной семьей, а Ройбахи всегда охотились за богатыми невестами. А ценности так называемого наследства бригадира перешли к Каратаеву от Самариных.

В дверях ресторана показался Перье.

— О боже, Доминик, ты его видел?

— Да, все в порядке, Эмилия, я выполнил все формальности.

— Его сильно изуродовали?

— Нет, очень аккуратная дырочка.

— Как ты можешь? Несчастный Александр, такой доверчивый и такой беззащитный. Надо быть последним извергом, чтобы поднять руку на такого безобидного человека, как он!

Баронесса встала, достала платок из сумочки, промокнула глаза и вышла из зала.

— Бедняжка, как она страдает! — посочувствовал Резников.

— Не принимайте близко к сердцу страдания баронессы, — посоветовал Перье. — Она наследует состояние Ройбахов, которое может утешить в любом горе. — И неожиданно подмигнул собеседнику.

В среду после обеда Розуму позвонил Камолин:

— Здорово, командир. Есть новости. Наш клиент Панин прилетает в четверг утром в Москву.

— Надолго?

— До воскресенья. Он должен быть в Брюсселе на похоронах Ройбаха.

— Какая программа?

— Ну, он хочет прежде всего поддержать баронессу. И еще изъявил желание встретиться с российскими родственниками.

— Вот как? Ну что ж, это мы ему поможем устроить. Что-нибудь еще?

— Он очень интересуется, с кем контактировал Ройбах в России, и запросил у нас охрану на время пребывания в Москве.

— Понятно, спасибо.

Владимир Георгиевич Панин посетил номер баронессы в гостинице «Палас» сразу же после прилета в Москву.

— Ах, Владимир, — воскликнула Эмилия, — я знаю, что виновата!

— Я только не понимаю, почему за твою взбалмошность и жадность Саша должен был расплатиться своей жизнью?

— Пожалуйста, Владимир, мне и так тяжело. Давай отложим наши выяснения на потом?

— Эх, всыпал бы я тебе, — почти мечтательно проговорил Панин.

— Оставь свои вульгаризмы, — возмутилась баронесса. — В конце концов, нас тут могут подслушивать.

— Кто? — удивился кузен.

— Чекисты, кто еще? Ты не представляешь, как они меня запугивали.

— Зачем ты им нужна?

— Ну как ты не понимаешь? — Эмилия перешла на шепот. — Они боятся, что я их выведу на чистую воду. И им придется отвечать за убийство Александра.

— Как же ты их собралась выводить на чистую воду?

— Ты, конечно, уверен, что я круглая дура и ни на что не способна?

— Ну, есть такие подозрения, причем не лишенные определенных оснований, — признался кузен.

— Так вот, — торжественно объявила Эмилия, не обращая внимания на колкости брата, — я знаю, у кого архив Каратаевых.

— Да? У кого?

— У некоего Кардашева, — шепот Эмилии стал почти неразличимым.

— А он что, чекист? — уточнил Панин.

— Да нет, — отмахнулась баронесса с досадой. — Хотя вполне может быть. Он заманил Александра в Россию, взял деньги за архив и убил его, чтобы замести следы.

— Так Ройбах приезжал, чтобы выкупить архив Каратаевых у Кардашева? — переспросил граф.

— Ну конечно, — подтвердила Эмилия. — Я вчера звонила этому Кардашеву и сказала ему, что он очень пожалеет, если не отдаст нам архив.

— Да ты с ума сошла! — вскричал Панин. — Зачем ты ему звонила? Боже мой, ты хочешь, чтобы нас всех отсюда отправили в цинковых гробах? Вот что, дорогая, если ты хочешь, чтобы я тебе помог, будь любезна не предпринимать ничего без моего согласия. А лучше вообще ничего не предпринимай. Ты уже сделала все, что могла. Это ясно?

— Ну вот, ты опять начинаешь злиться. — Голос баронессы опять стал плаксивым. — Неужели нельзя воздержаться хотя бы до похорон Александра?

— Когда придет Перье? — спросил Панин, не обращая внимания на слезы сестры.