Пи Трейси - Смертельная поездка

Кто-то его отключил.

Женщины уже долгое время не разговаривали друг с другом, но с помощью жестов они договорились обогнуть дом и двинуться к виднеющемуся через дорогу сараю, такому огромному, что его темный силуэт выхватывал целый кусок из ночного неба.

Энни надеялась, что там они найдут убежище. Ей сильно натерли ноги фиолетовые кеды Шарон, которые были ей не совсем по размеру, а тело болело от напряжения и непривычной физической нагрузки. Единственным ее желанием было несколько минут не двигаться с места и позволить пульсу успокоиться – и сарай казался для этого самым подходящим местом. Даже если солдаты вдруг вернутся, их, наверное, понадобится целая сотня, чтобы обыскать каждый уголок в таком большом помещении.

Шарон надеялась, что за гигантскими воротами сарая, в которые легко мог пройти даже трактор, они найдут какое-нибудь транспортное средство – раз в самом городе нет ни одной машины. Ведь в каждом старом сарае в Америке есть что-нибудь с колесами, от древнего автомобиля с форсированным двигателем, покрытого скопившейся за несколько десятилетий сенной пылью, до чистой, нестареющей классики, заботливо укрытой тяжелым брезентовым чехлом. К тому же это ведь не холостяцкое жилье; это ферма, на которой работает целая семья, – а уж чего-чего, а техники на фермах хватает. Обычно на таких фермах разного рода механизмы разбросаны по всему двору, или, уткнувшись в высокую траву, стоят позади зданий, или поставлены в тень под открытый навес, или – всегда – выстроены в ряд вдоль дороги. Но тут не было видно ни автомобиля, ни трактора, ни комбайна, и это нагоняло больше жути, чем, наверное, что-либо еще. Не могли же живущие здесь люди уехать на всех принадлежащих им машинах.

Грейс внимательно смотрела на сарай. «Большое здание», – подумала она. По меньшей мере восемьдесят футов длиной – а это слишком большое расстояние для того, чтобы его можно было рискнуть преодолеть без прикрытия. Но если внутри чисто, они могут попытаться пройти до задних дверей сарая, а выбравшись, найти выход из этого проклятого города.

Они быстрыми перебежками – от тени к тени – двигались через залитый лунным светом двор к сараю, и хотя до него было меньше пятидесяти футов, но, когда они прижались наконец спинами к холодным кирпичам высокого фундамента, все трое тяжело дышали. Здесь тоже росли кусты штокрозы. Они клонились к стене огромного здания, будто их далеко не тонкие стебли не выдерживали веса крупных цветов.

Ноздри Шарон обжег их резкий мускусный аромат, и она вспомнила, что штокроза росла возле навеса, где мать держала рассаду.

– Дерьмо! – прошипела Энни у нее за плечом.

– Что?

– Дерьмо. В прямом смысле слова. – Энни скривилась и шаркнула подошвой о траву.

Шарон покачала головой, но резко замерла, не докончив движения. Опираясь спиной о стену сарая, она выпрямилась и подняла подбородок, затем осмотрелась по сторонам.

– Что-нибудь услышала? – спросила Грейс.

Шарон обернулась к ней:

– Ничего. Я ничего не слышу. В этом-то все и дело. – Ее глаза беспокойно метались. – Посмотри вокруг. Огороженный загон, большая скирда прессованного сена перед сараем, мешки с комбикормом вон на том автоприцепе, а теперь еще навоз.

Энни, как могла тихо, шмыгнула носом.

– Это же ферма, дорогуша. Чего ты еще ждала?

– Скот. Где весь скот?

У Грейс по спине поползли мурашки.

Все трое долгое время стояли абсолютно тихо и прислушивались, стараясь уловить хоть малейший звук.

– Может, они в сарае? – прошептала Энни.

Максимально сосредоточившись и непроизвольно сощурив свои синие глаза, Грейс прокралась вдоль стены сарая, завернула за угол и остановилась перед дверью, вырезанной в больших раздвижных воротах, катающихся по закрепленному вверху полозу. Она прижалась к деревянной двери ухом, прислушалась, затем отступила и взялась за заржавленную задвижку. Дверь открылась мягко, беззвучно, и в нос ей ударил непривычный резкий запах коровьего навоза. Она на мгновение задержалась в дверном проеме, прислушиваясь к отдающемуся в ушах пульсу, и шагнула внутрь.

Над головой Грейс был большой чердак, по самые стропила заполненный сладким зеленым люцерновым сеном. Справа находились открытые загородки и стойла. Пол в них был выстелен свежей соломой. Слева была бетонированная дорожка со сточными желобами и металлическими столбами-опорами по краям. Она вела к закрытой двери в дальнем конце сарая.

Но скотины здесь не было. Совсем. Были пусты и все гнезда, во множестве лепившиеся к стропилам. Ни единая ласточка не была разбужена их приходом и не пискнула сверху.