Странно, но именно в этот приезд Ходунов почувствовал, что этот город стал ему совсем близким, почти родным. И совсем не хотелось думать о том, что все это он, может быть, видит в последний раз. И может быть, это его последние дни, а может быть, и часы.
* * *
— Ну, что дальше? — спросил Друзин. — Какое ещё перспективное место? У нас ведь есть ещё две точки на той стороне. Туда пойдем?
— Вы знаете, я еще одно место вспомнил. По-моему, перспективное.
— А где это?
— Пойдем сейчас вдоль набережной. Вот видите, там мосты, это уже через Рону. Она вытекает из озера. Вот так и пойдем вниз.
— Далеко?
— Да нет же. Если будем идти целенаправленно, минут двадцать, не больше. Правда, надо бы купить кое-что. Но магазин там есть рядом.
— Тогда пошли.
Минуя многочисленные яркие киоски, микроскопические кафе и магазинчики и возвышающуюся через дорогу громаду гостиницы «Нога-Хилтон» они вышли к большому мосту через Рону, на который выходила широкая улица, идущая сверху.
— Это все та же рю де Монблан, — показал Ходунов, когда они остановились, ожидая, пока загорится зелёный. — Мы переходили там, выше.
— Ясно, — кивнул Друзин. — Так, как договорились. Не нужны нам эти бессмысленные броски.
— Все имеет какой-то смысл, — пожал плечами Ходунов. — А кстати, в этой истории есть вещь, которая действительно мне кажется бессмысленной.
— Какая же?
— Убийство Шутикова. Совершенная бессмыслица.
— Вы сами себе противоречите. — Друзин усмехнулся. — Все имеет свой смысл. Надо только до него докопаться.
— И что, он действительно есть?
— Есть, конечно. Вот, если будете хорошо себя вести на переходе, в награду, может быть, расскажу.
— Всё, я буду очень стараться, — заинтересованно пообещал Ходунов.
Они перешли улицу, потом снова перешли на тротуар у парапета набережной.
— Ну, так я вел себя образцово, — сказал Ходунов. — Какой же был в этом смысл? Как же это было?
— Ну, в деталях это уже никто и никогда не узнает. Я знаю кто.
— Так кто же?
— Яков. Тот, который у Хозяина в приемной сидел.
— И есть доказательства?
— Естественно. Хозяин ему доверял. Он и не удержался, послал к Шутикову своего человека, дилетанта. И встреча закончилась выстрелом.
— Но какой смысл был убивать?
— Это-то как раз ясно. Они, я имею в виду этого посланца Якова и Шутикова, просто не договорились. Ведь Яков-то понимал: при малейших сомнениях тут же надо убить.
— А кто же был этот посланец? Вы определили?
Друзин кивнул:
— Абсолютно точно. Было совершенно очевидно, что ушёл он через чердак. А дверь была закрыта на висячий замок. Нормальный мужчина, как я или вы, просто не смог бы этого сделать. Щель слишком узкая. А вот женщина могла бы. Или пацан какой-нибудь. А у Якова как раз и был такой пацан. Я поручил его сфотографировать. А потом мой человек с этой фотографией пообщался со старушками в том самом дворе у Шутикова. И оказалось, он был там в тот день. Вот и все. Ну, а так как ни пацана этого, ни Якова уже просто нет, то и секрета тут тоже нет. Вот видите, — Друзин усмехнулся, — я вполне с вами откровенен. Уверяю вас, хоть вы и сомневаетесь, вам совершенно нечего бояться. Может быть, мы ещё и работать вместе будем. Подумайте, это хорошее предложение.
Ходунов, ничего не ответив, посмотрел на Друзина и некоторое время шел молча. Потом, глядя перед собой, он спокойно и медленно заговорил:
— Неужели вы думаете, что я могу на секунду поверить в ваши благие намерения? — Они оба остановились. Ходунов посмотрел в холодные глаза Друзина. — Мы с вами можем договориться. Просто у меня нет другого выхода. Но никогда мы не сможем работать вместе. Извините, это слово звучит резко, но вы убийца. Вы ведь не будете этого отрицать? А я, я не знаю, что может быть со мной. Но убийцей я никогда не буду.
— А что значит «никогда»? — Друзин нахмурился и твёрдо посмотрел прямо в глаза Ходунова. — А вот если на ваших глазах какой-нибудь подонок будет убивать ребенка, и единственный способ остановить его — убить? Ну, тогда как? Яков свою пулю заслужил. Вы даже и не представляете себе, сколько на нём трупов.
Они смотрели друг на друга, и в холодных глазах Друзина уже закипал гнев. А Ходунов смотрел в эти глаза совсем без напряжения. Все волнения прошли. Он и внутренне был совершенно спокоен.
— Я ведь понимаю, что не каждый, кто вынужден убивать, — убийца, — тихо сказал он. — Солдат тоже убивает, исполняя свой долг. И я не имел в виду этого Якова. Я вообще в отношении вас мало что знаю. Но вот одно я знаю точно. Вы убили мать Боброва. Вы или по вашему приказу, это не важно.
Читать дальше