Макс Кранихфельд - Место действия - Южный Ливан

Над головой грохнуло, взвыло мощным трубным гудом. Звено блеснувших серебром крыльев на солнце штурмовиков прошло на север. Полетели бомбить одним им известные цели в глубине ливанской территории. Истребители-бомбардировщики — маарах крав, на иврите. Пользуются тем, что у Израиля абсолютное превосходство в воздухе, идут на бреющем, ничего не опасаясь, ни от кого не прячась. В первые же дни войны израильская авиация нанесла весьма чувствительные удары по объектам «Хизбаллы», а заодно и по всей инфраструктуре Южного Ливана. Пытаясь предотвратить вывоз в глубину страны захваченных в приграничье заложников израильские пилоты весьма успешно бомбили мосты через реку Литани, разрушали ведущие на север дороги. Противопоставить воздушной войне ливанцы могли только устаревшие средства ПВО: пушечные зенитные установки, крупнокалиберные пулеметы, да несколько десятков ПЗРК. Этих сил было явно недостаточно для организации прикрытия от воздушного противника, потому израильская авиация чувствовала себя в небе Ливана вполне комфортно. Даже умудрялась охотиться в приграничье за отдельными мелкими отрядами боевиков и их транспортом.

Самолеты с ревом пробили насквозь маленькое белое облачко у самого горизонта и уже должны были исчезнуть вдали, растворяясь в необъятном воздушном океане, как гул их турбин вновь стал нарастать. Штурмовики возвращались. К чему бы это? Что они здесь увидели такого, что заставило их отклониться от курса, оставив на время выполнение полученной задачи. Фашист, возбужденно завозившись в своем окопчике, потянул Волка за рукав, указывая пальцем в сторону ползущей по дороге колонны. Волк недовольно развернулся. Ну что там еще?

А посмотреть действительно было на что! Как раз сейчас, в тот момент, когда над ней проходили самолеты, колонна втянулась в поросшую по краям кустарником неглубокую балочку, совершенно скрывшись от глаз пилотов. Зато головной дозор, далеко оторвавшийся от основных сил, браво пылил по открытой местности у самого входа в дефиле в гордом одиночестве.

— Смотри! Смотри! Самолеты возвращаются! — возбужденно шипел прямо в ухо Фашист. — Они приняли их за боевиков, чуешь?! Сейчас вмандячат по своим, к попу не ходи! У них приказ уничтожать одиночные машины!

— Да ладно, должно же у них быть что-то типа опознавателя «свой-чужой» иначе они своих уже целую кучу бы наколбасили, — с сожалением качнул головой Волк. — На худой конец, прежде чем долбить запросят по связи штаб. Не, так слишком хорошо было бы, не ударят они, не надейся…

— Херня, мы им сейчас чуть-чуть подмогнем, — горячечно шептал Фашист, лихорадочно роясь по карманам разгрузки. — Ну, где же вы? Идите к папочке…

— Эй-эй! Ты чего хочешь сделать? Погоди! — забеспокоился Волк, видя, как напарник одну за другой тянет из кармана сигнальные ракеты.

— Не ссы в компот, нормально все будет! Не ссы! — грубо отпихнул его Фашист, переворачиваясь на бок и готовя к пуску первую ракету.

Два штурмовика, изящно развернувшись, на бреющем подходили к замершему на дороге «хаммеру». Водитель, похоже, тоже осознал грозящую ему опасность и остановил машину, показывая, что не собирается бежать и прятаться. Что свой он, свой! Скорее всего, ему бы удалось убедить в этом пилотов, да и не ударили бы они без полученного с базы подтверждения. В любом случае должны были убедиться сначала, что своих войск в этом районе нет. Не ударили бы, но… Это «но» очень часто вмешивается в человеческую жизнь, необратимо меняя естественное и привычное положение вещей, выворачивая наизнанку весь ход событий. В этот раз, зловещее «но», приняло облик трех сигнальных ракет: зеленая, красная, снова зеленая; прочертивших небо в направлении замершего на дороге внедорожника. Целеуказание противника, принятое у израильского спецназа, явный и недвусмысленный ответ на возникшие у летчиков сомнения. Наводнившие приграничье группы разведывательных и специальных подразделений Израиля отнюдь не были такой уж редкостью в этих местах, так почему бы пилотам было не поверить, что одна из таких групп специально наводит их сейчас на боевиков? Гул турбин перешел в истошный вой, ведущий опустил нос, ныряя ниже к земле, заходя на штурмовку, ведомый наоборот поднялся чуть выше, прикрывая атакующего товарища.

Те, что ехали в «хаммере» тоже все поняли, увидев взлетевшие со склона ракеты. Они сделали все, что могли в этой ситуации. В отчаянной попытке спастись, водитель, бросил машину вперед, погнал неровными зигзагами, тяжелый пулемет, развернувшись, чесанул по холму, в тщетной попытке нащупать невидимого авианаводчика. Однако пули легли много ниже того места, где вжавшись в землю залегли «голуби». Зато штурмовик не подвел, доказав, что израильских пилотов не зря готовят в учебных центрах, а курс летной подготовки по праву является одним из самых сложных в АОИ. Ракеты сорвались с пилонов и, вытянув за собой черные дымные следы отработанного топлива, рванулись к земле. Темные стрелы шли точно туда, где через секунду должен был оказаться дозорный внедорожник. Самолет, утробно взревев турбинами, свечкой уходил вверх, ввинчиваясь в небесную синь. За мгновение до того, как «хаммер» утонул в дымном облаке разрывов, Волку даже сквозь самолетный гул показалось, что он слышит отчаянный крик ехавших в машине людей. Фашист тоже закричал, только в отличие от израильских солдат в крике его звучал не тоскливый ужас неминуемой гибели, а злорадное торжество. Он тоже видел, что траектории ракет и «хаммера» неминуемо сходятся в одной точке. В последний момент водитель все же успел резко рвануть руль влево, и тяжелая бронированная машина, сделав почти балетный пируэт, съехала с дороги, уворачиваясь от прямого попадания. Но, учитывая мощность авиационных ракет, это уже не имело практического значения.