Максим Михайлов - Дикие нравы

— Он сам по себе ни чем, просто, что с ним дальше-то делать? Не можем же мы его до конца жизни в клетке держать?

— Ну ты сказал, «в клетке»! Никто его в клетке не держит, насколько я знаю…

— Много ты знаешь, — презрительно усмехнулся наемник. — А то, что его поселили отдельно, рядом с домом Старика и тот, кто дежурит на первом посту, обязан не выпускать его из хижины без специального разрешения, это как? Пусть не клетка, но все равно под арестом…

— Так это для его же блага, — неуверенно возразил Максим. — Чтобы он не шлялся где попало, мало ли что…

— Вот именно, мало ли что! — наставительно поднял палец Компостер. — Мало ли что здесь увидит и узнает наблюдатель ООН.

— Да ладно, что такого тут можно узнать?

— Ну, к примеру, то, что на незаконно оккупированной Руандой территории Республики Конго вовсю идет добыча дефицитного танталита. А ведет эту добычу почему-то персонал дочерней фирмы Ульбинского металлопрокатного завода под охраной частников из казахской же фирмы «Алга». Совсем нетрудно догадаться, куда поступает с этого прииска тантал, и кто именно ведет нелегальное расхищение недр чужой страны, пользуясь царящей в ней неразберихой и оккупацией ее территорий. Вот и прикинь хрен к носу, каково сейчас Старику знать, что прямо в лагере находится живой наблюдатель ООН? Да он у него как кость в горле!

— По-моему ты преувеличиваешь, — с сомнением в голосе произнес Максим. — Он все-таки военный наблюдатель, какое ему дело, до того, кто и что здесь добывает. Он должен следить за военной обстановкой.

— Как же! — невесело усмехнулся Компостер. — Этим умникам до всего есть дело. Они везде норовят сунуть свой нос, а потом начинаются крупные неприятности. Помяни мое слово, лучше было нам не трогать этих кигани, пусть себе и дальше бы жрали черномазых. Зато и этой проблемы у нас бы сейчас не было.

Подошедшая к столу мама поставила перед Максимом полную миску горячей рисовой каши с тушенкой, на отдельном жестяном блюде дымилась чашка кофе, рядом с ней лежал кусок белого хлеба, густо намазанный джемом.

— Наплачемся мы еще с ним, наплачемся, — процедил сквозь зубы Компостер, поднимаясь из-за стола. — Спасибо, мама, ты прекрасно готовишь.

Чернокожая толстуха довольно расплылась от этого комплемента, зардевшись, точно впервые приглашенная на свидание девчонка.

— Может, все на самом деле и не так плохо, — задумчиво произнес Максим, ковыряя алюминиевой ложкой слипшуюся горку каши.

— Блажен, кто верует, — бросил ему через плечо Компостер и, не спеша, зашагал в сторону шалашей лагеря рабочих.

Максим знал со слов Карабаса, что Компостер уже давно спит с какой-то молоденькой африканкой, пользуясь тем, что муж красотки целыми днями пропадает на прииске. Сам наемник впрочем, тоже не слишком скрывал эти свои отношения, хотя специально и не афишировал, тем не менее, знали о них кажется все, само собой кроме рогатого муженька прелестницы. Для языкастого Карабаса сложившееся положение вещей служило неисчерпаемым поводом для шуток: то он пугал Компостера, невиданной по своей широте эпидемией СПИДа, бушующей в этой местности, то рассказывал, что по племенным обычаям полагается сделать с пойманными на месте преступления прелюбодеями, то с притворным ужасом сообщал, что случайно проколол дырочки во всех хранящихся в тумбочке Компостера презервативах, приняв упаковку за подушечку для иголок. Наемники привычно гоготали над каждым новым его изобретением и даже сам объект шуток ничуть не обижался на балагура, Макс тоже втихомолку посмеивался над воспылавшим страстью к негритянке нелюдимым Компостером, никогда его впрочем особо не осуждая. Сегодня же, то, что наемник, вместо того чтобы направиться к палаткам охраны, или штабному домику, ушел в сторону лагеря рабочих с вполне недвусмысленными намерениями, вызвало в душе целую бурю гнева. Как он вообще смеет себя так вести?! Его для чего сюда прислали, чтобы охранять лагерь или трахать эту черную шлюху, позорящую всех женщин ее цвета кожи?! Максима так и подмывало догнать наемника и высказать свое возмущение прямо ему в лицо, стереть ударом кулака с его морды то самодовольное выражение, которое появилось на ней, когда он встал со стола, разрядить ему прямо в отвислое брюхо обойму болтающегося на бедре кольта…

Лишь до боли сжав кулаки, Максим заставил себя оставаться на месте, до тех пор, пока довольно насвистывающий на ходу и ни о чем не подозревающий Компостер не скрылся за поворотом тропинки. Гнев, против собственной воли, захлестывал его мутной волной и чтобы хоть как-то отвлечься он принялся лихорадочно есть. Жадно глотать белую клейкую массу огромными кусками, почти не жуя, давясь слюной и громко чавкая. Пораженная мама украдкой наблюдала за ним, спрятавшись за котлами, открыв от удивления рот и прижав ладони к пухлым щекам.