Том Клэнси - Зеркальное отражение

Но все это было в прошлом. А здесь, по крайней мере, по-прежнему не исчезло ощущение востребованности, по-прежнему был враг. Командир базы капитан Лешев – вероятно, став жертвой болезни оторванных от Большой земли гарнизонов, – после трех лет, проведенных на Сахалине, все свое время посвящал организации стрелковых состязаний. Таким образом, его заместителю Орлову оставались все служебные вопросы. Никита не сомневался, что настанет день, когда России снова придется столкнуться с японской военщиной, которая постарается вернуть себе отторгнутый остров. И тогда ему выпадет честь повести в бой против самураев свои ударные подразделения.

Кроме того, в глубине души Никита был уверен, что Россия еще не полностью разобралась с Соединенными Штатами. Советский Союз разгромил Японию во Второй мировой войне, и наградой за эту победу стали Курильские острова. Однако, по общему мнению, в "холодной войне" с Америкой Россия потерпела поражение, и русский народ не мог с этим смириться, – определенно, с этим не мог смириться Орлов-младший. Академия спецназа укрепила в нем убеждение: с врагами нельзя договариваться, их надо уничтожать, и в этом ни его солдат, ни его самого не будут сдерживать никакие этические, дипломатические и моральные соображения. Никита был уверен, что усилия Жанина превратить русский народ в нацию потребителей окончатся провалом, как до того окончились провалом аналогичные попытки Горбачева, после чего настанет час окончательной расплаты с банкирами и их приспешниками в Вашингтоне, Лондоне и Берлине.

Только вчера на базу был завезен свежий табак, и Орлов, глядя на то, как над черной поверхностью моря поднимается край солнечного диска, свернул себе самокрутку. Он чувствовал себя неотъемлемой частью этой земли, каждого восхода солнца, и, казалось, достаточно было поднести самокрутку к пламенеющему шару, чтобы прикурить от него. Вместо этого Никита воспользовался зажигалкой, подаренной отцом по случаю поступления в академию. Оранжевый огонек осветил надпись, выгравированную на корпусе: "Сыну Ники, с любовью и гордостью от отца". Затянувшись, Никита убрал зажигалку в нагрудный карман свежевыглаженной гимнастерки.

"С любовью и гордостью". Интересно, какой была бы надпись по случаю выпуска из академии? "Со стыдом и позором"? Или по случаю распределения на эту забытую богом базу на краю земли, подальше от отца и поближе к действительным врагам Москвы, о чем попросил сам Никита: "С разочарованием и недоумением"?

Зазвонил телефон – прямая линия от коммутатора, расположенного у подножия скалы. Адъютант Орлова еще не пришел, поэтому молодой офицер сам снял блестящую черную трубку.

– Сахалин, пост номер один, Орлов слушает.

– Доброе утро, – сказал звонивший.

Помолчав несколько мгновений, Никита спросил:

– Отец?

– Да, Ники, – подтвердил генерал. – Как у тебя дела?

– У меня все в порядке, хотя я, признаться, удивлен. – Внезапно Никиту охватило беспокойство. – Что-нибудь с мамой?

– Нет, у нее все хорошо, – успокоил сына генерал. – И у меня тоже.

– Рад это слышать, – равнодушным тоном произнес Орлов-младший. – Несколько месяцев от тебя не было никаких вестей... в общем, надеюсь, ты понял мою тревогу.

Снова последовала непродолжительная пауза. Взгляд Никиты, по-прежнему устремленный в сторону восходящего солнца, лишившись радости, стал жестким и наполнился горечью. Сделав глубокую затяжку, он мысленно прошелся по последним разговорам с отцом, доставлявшим ему все большее недовольство, затем погрузился еще глубже в прошлое, к своему аресту четыре года назад. Никита помнил, какой стыд и гнев испытал его отец, узнав про его поступок в церкви. Герой-космонавт, известный всей стране, стеснялся выйти на улицу, опасаясь, что его узнают. В конце концов скандал замял не отец Никиты, имеющий большое влияние, а полковник Росский. Для Никиты все свелось к неделе нарядов вне очереди. Отец приехал в казарму академии и прочитал сыну лекцию о том, каким низким чувством является ненависть, не раз губившая великие народы и великих людей. Остальные курсанты молчали, но после ухода великого космонавта кто-то придумал игру в "Никиту и Сергея", в которую будущие офицеры играли на протяжении нескольких недель. "Сергей" старался угадать, в каком месте Москвы его сын написал полные нетерпимости призывы, а "Никита" отвечал ему подсказками "горячо – холодно".

У Никиты в ушах до сих пор звучали голоса однокурсников, их смех.