Том Клэнси - Зеркальное отражение

Все сели – все, кроме Гровлева.

– Все мы являемся патриотами, – сказал заместитель министра финансов. – Но лично мне театральные эффекты не по душе. Если мне предстоит вложить в ваши руки те ресурсы, которыми я располагаю, я хочу знать, как будут они использованы. На подготовку военного переворота? На вторую революцию? Или вы не настолько нам доверяете, товарищ министр, чтобы по-настоящему раскрыть ваши планы?

Догин смерил Гровлева взглядом. Он не может открыть ему все. Не может рассказать о своих планах в отношении армии и о связях с организованной преступностью. Большинство российских граждан до сих пор считают себя убогими, необразованными крестьянами. Узнав о планах Догина, Гровлев может пойти на попятную или поддержать Жанина.

– Да, товарищ министр, я вам не доверяю, – подтвердил Догин.

Гровлев напрягся.

– А из вашего вопроса следует, – продолжал Догин, – что и вы мне также не доверяете. Я собираюсь завоевать ваше доверие своими поступками, и вы должны последовать моему примеру. Жанину известно, кто его враги, и теперь, став президентом, он получит в свои руки силу. Вполне вероятно, он предложит вам какую-нибудь должность или назначение, такие, что вам захочется согласиться. После чего, возможно, попросит вас действовать против меня. Я должен попросить вас в течение следующих семидесяти двух часов проявить терпение.

– Но почему именно семьдесят два часа? – спросил молодой голубоглазый помощник директора Федеральной службы безопасности Скуле.

– Столько времени потребуется на то, чтобы мой командный центр начал действовать.

Скуле застыл.

– Семьдесят два часа? Вы хотите сказать, что речь идет о Санкт-Петербурге?

Догин молча кивнул.

– И вы будете полностью контролировать работу центра?

Догин снова кивнул.

Скуле шумно выдохнул, и остальные вопросительно посмотрели на него.

– Примите мои самые искренние поздравления, товарищ министр. В таком случае, в ваших руках весь мир.

– В буквальном смысле, – улыбнулся Догин. – Как это было во времена генерального секретаря товарища Сталина.

– Прошу прощения, – вмешался Гровлев, – но я опять оказался в положении постороннего, который заглядывает с улицы через запотевшее стекло. Николай Александрович, что именно вы полностью контролируете?

– Операционный центр в Санкт-Петербурге, – объяснил Догин, – является самым современным и технически оснащенным центром связи и сбора разведывательной информации в России. Через него мы получим доступ ко всему, начиная от снимков любого уголка земного шара, сделанных со спутников, и до электронных линий связи. Кроме того, в центре имеется свой собственный персонал для проведения "хирургических" операций.

Казалось, Гровлев сбит с толку.

– Вы имеете в виду телевизионную станцию в Эрмитаже?

– Да, – подтвердил Догин. – Но это только прикрытие, Евгений Сергеевич. Ваше министерство выделило средства для обустройства фасада – функционирующей телевизионной студии. Но деньги на создание секретного комплекса поступили от моего ведомства. И финансирование продолжает осуществлять Министерство внутренних дел. – Догин ткнул себя в грудь пальцем. – Лично я.

Гровлев опустился в кресло.

– Вы уже давно готовились к этому.

– На протяжении двух лет, – ответил Догин. – Центр приступает к работе в понедельник ночью.

– Ну а этот центр, – заговорил маршал Дайка. – Его задача ведь будет заключаться не только в том, чтобы в течение этих семидесяти двух часов следить за Жаниным.

– Далеко не только в этом, – подтвердил Догин.

– Но вы не хотите открыть нам, в чем именно! – возмущенно промолвил Гровлев. – Вы требуете нашей беспрекословной поддержки, но не собираетесь раскрывать нам свои карты!

– Евгений Сергеевич, вы хотите, чтобы я был с вами откровенен? – зловещим тоном произнес Догин. – Что ж, это вполне справедливо. На протяжении последних шести месяцев мой человек в операционном центре использовал личный состав и уже установленное электронное оборудование для наблюдения не только за моими противниками, но и за потенциальными союзниками. Мы собрали большой объем информации о взятках, любовных связях и, – сверкнув глазами, он посмотрел на Гровлева, – о необычных личных пристрастиях. Я с радостью поделюсь с вами всем этим – как со всеми вместе, так и с каждым по отдельности, сейчас или позже.

Кое-кто из присутствующих неуютно заерзал. Гровлев сидел, словно каменное изваяние.