Вольфганг Хольбайн - От часа тьмы до рассвета

— Я первый к ней подоспел, — Карл брезгливо поморщил нос. — Ужасное зрелище… Ее голова выглядела как взорвавшаяся дыня. Пушка лежала рядом.

— Как долго я был без сознания? — все еще очень тихим голосом, почти шепотом, спросил я, обращаясь к Юдифи. Я слышал, как дрожал мой голос. Мое сердце даже не пыталось вернуться к нормальному ритму, оно колотилось в совершенной панике, разрывая мне грудь изнутри.

— Не очень долго, — ответила Юдифь, качая головой. — Ну, может быть, минут десять. Почти все время ты что-то напевал про себя. Какая-то мелодия. Мы никак не могли тебя разбудить, ничего подобного я никогда раньше не видела.

— А я видела, — подала голос Элен, стоявшая где-то сбоку, своим бесстрастным голосом. — Мне кажется, это выглядело так, как будто ты наркоман, перебравший дозу. Ты был полностью не от мира сего.

— Так, может быть, он наркоман, — презрительно фыркнул и безобразно ухмыльнулся Карл. — Он такой хилый, такой бледный…

— У него нет следов уколов ни на руках, ни где-либо еще, — докторша подошла к Юдифи и посмотрела на меня уставшим, разбитым взглядом, и у меня было такое впечатление, что она говорила это скорее, чтобы возразить Карлу, нежели чтобы защитить меня, а может быть, просто оттого, что она была в этом убеждена. Она была бледна, но, слава богу, не производила впечатления, что может в обозримом будущем снова потерять контроль над собой. Было достаточно вещей, которые мне хотелось бы иметь — например автомат Калашникова или работающий телефон, но это было невозможно, так что было весьма кстати, что докторша оказалась на моей стороне.

— Что ты собираешься с нами делать? — спросила она, обращаясь к хозяину гостиницы.

— Буду следить, чтобы вы не топтали газоны, больше ничего, — хозяин гостиницы не был больше заносчивым, и даже улыбка превосходства, скользнувшая по его губам, бесследно исчезла. Пожалуй, впервые за все время, как я его знал, он выглядел честным и серьезным. — Просто я не буду спускать с вас глаз, и так, я надеюсь, спокойно пройдет ночь, — проговорил он. — А утром мы попытаемся дать знать о себе. Может быть, получится при помощи прожектора подать сигнал SOS азбукой Морзе, или еще как-нибудь.

Его слова звучали не так уж безрассудно, если бы я хоть на секунду допустил, что этому трактирщику можно доверять. Но это было трудно, ведь он уже не раз обманывал нас. И я не мог поверить, что Карл всерьез заинтересован в том, чтобы спасти нас. Он просто хочет спасти свою шкуру, в этом я был уверен. Он законченный эгоцентрик, и по его собственным словам, об этом знала вся деревня. А может быть, он даже был безумцем, который убил Стефана и Эда, или даже фон Туна, ведь все-таки он был здесь управляющим и у него были все предпосылки, чтобы убрать его с дороги, подстроив несчастный случай. Я точно не знал, какова, собственно, его цель во всем этом деле, искал ли он в действительности это мифическое нацистское золото, или у него были совершенно другие мотивы, но они были не менее эгоистические, это уж точно. Он в любом случае будет преследовать только свои цели, и я истово молился, чтобы Юдифь, Элен и я остались живы.

— Чтобы вам в голову не лезли нелепые мысли, мы сейчас кое-чем займемся, — он снова отбросил в сторону свою серьезность и говорил с нами надменным, язвительным тоном. Хозяин гостиницы демонстративно взглянул на свои наручные часы. — До рассвета осталось еще несколько часов. Мы используем это время для того, чтобы снова пойти в погреб, и поищем там сокровища.

Он посмотрел на Юдифь с двусмысленной ухмылкой, и я бы, невзирая на пистолет в его руке, съездил бы ему кулаком по морде, чтобы подбить еще целый глаз, но я был слишком слаб и в голове у меня пульсировала боль.

— Может быть, нашей сладкой парочке повезет или вы еще зачем-нибудь сгодитесь, — ехидно сказал он и улыбнулся фальшивой, короткой улыбкой. — Кто знает, если мы вдруг начнем откапывать килограммами золото, может быть, старый добрый Карл придется вам по душе. Золото иногда делает чудеса, не правда ли, красавицы? А сейчас помогите этому тюфяку встать на ноги. Мы уже и так слишком задержались в этих комнатах, — он показал пистолетом в сторону двери. — Давайте, давайте, вы пойдете впереди меня.

Юдифь и Элен подхватили меня под руки и подняли на ноги, при этом я почувствовал себя примерно так, как будто я катапультировался в кресле реактивного самолета, а люк не открылся. Казалось, моя голова вот-вот разорвется на части, а в моем желудке бурлила едкая, пенистая масса, готовая, как лава из жерла вулкана, извергнуться наружу. Как только мои ноги почувствовали соприкосновение с полом, они тут же решили подогнуться, но обе дамы держали меня с неожиданной силой. Однако, когда Элен и Юдифь перетащили меня через порог, чуть не произошло худшее, и я мог бы не осилить коридор на своих ногах, если бы вот-вот надвигающийся обморок все же не отступил. Кроме того, хаос пестрых точек из-за сильнейшей боли, которая, казалось, вот-вот разорвет мою голову, постепенно сложился если не в резкую, но все-таки в узнаваемую картину. Я неожиданно для себя ощутил свои ноги, и они оказались даже относительно послушными и даже слегка окрепли, так что для поддержки теперь мне хватало одной Юдифи. В это время мы дошли до лестницы, и я начал спускаться по ступеням, стараясь подавить тошноту.