Харлан Кобен - Невиновен

– Вы уверены, что это то самое место, мэм?

Оливия молча смотрела перед собой.

– Мэм?

С зеркальца заднего вида свисал на шнурке резной крест. Бардачок был обклеен открытками с молитвами.

– Это Сентер-Лейн-драйв, 488? – спросила она.

– Да.

– Тогда то самое место, – Оливия полезла в бумажник, дала таксисту деньги. Он протянул брошюру.

– Вам туда заходить не обязательно, – произнес он.

На обложке красовался Иоанн Павел II. Оливия выдавила улыбку.

– Иисус любит вас, – сказал водитель.

– Спасибо.

– Отвезу вас куда пожелаете. Причем бесплатно.

– Еще раз спасибо.

Оливия вышла из машины. Таксист проводил ее долгим тоскливым взглядом. Потом отъехал, и она махнула ему рукой. Оливия подняла голову, прикрыла ладонью глаза. Неоновая вывеска гласила:

«„Похотливый бобер“ – Танцуют голые девочки».

Ее стала бить нервная дрожь. Старая реакция, подумала она. Она ни разу не бывала в этом заведении, но хорошо знала, что там творится. Знакомая до боли картина – вся стоянка усыпана мусором. Знакомы были и мужчины, толпящиеся у подиума, приглушенный свет, липкий от частых прикосновений шест. Она направилась к двери, понимая, что увидит внутри.

Мэтт боялся тюрьмы, вернее, возвращения в нее. А это ее тюрьма.

Кэнди Кейн проживет еще один день.

Оливия Хантер пыталась вызвать из небытия дух Кэндес Поттер, и вот девушка вернулась, но не в лучшем состоянии. Забыть, что рекомендуют психоаналитики и эксперты: необходимо стереть даже воспоминания о прошлом. Оливия и без них это знала. Она могла запихнуть Кэнди куда-нибудь в чулан или самую дальнюю комнату, запереть на замок, выбросить ключ. Она практически уже сделала это – ну, почти, – но тут возникло одно обстоятельство. Препятствие. Оно не позволяло плотно и навсегда закрыть дверь, сколько на нее ни дави.

Ребенок.

По спине у нее пробежали мурашки. «О Господи, – взмолилась она, – неужели моя дочь работает здесь?! Молю тебя, не допусти!»

Сейчас четыре часа дня. До встречи, назначенной на полночь, времени полно. Надо найти хотя бы комнату в мотеле, немного поспать. Ей удалось чуть-чуть подремать в самолете, но этого недостаточно.

Прилетев, Оливия сразу позвонила в штаб-квартиру местного отделения ФБР и попросила к телефону Адама Йетса. А когда ее связали с его офисом и ответил секретарь, повесила трубку.

Значит, Йетс вполне легитимное и невымышленное лицо. Как и его помощник Доллинджер.

Итак, два агента ФБР пытались ее убить.

Нет, никакого ареста или задержания не предполагается. Она слишком много знает. Что бы там ни задумали эти Йетс и Доллинджер, что бы ни было на этой чертовой пленке, они твердо вознамерились довести дело до конца, позаботиться о том, чтобы никто ничего о ней не узнал.

В памяти снова вспыли последние слова Клайда: «Только скажи мне, где она…»

Да, все начало проясняться. Среди девушек ходили слухи, будто Клайд снимает что-то на пленку и шантажирует людей. Очевидно, он пытался шантажировать Йетса или кого-нибудь другого из той же компании. И они вышли на след бедняжки Кассандры. Пленки хранились у нее? Или на них была снята она?

Оливия посмотрела на вывеску:

Буфет «Похотливого бобра» – всего 4.99 $!

Потом кивнула, словно соглашаясь сама с собой.

Так тому и быть. И она направилась к двери.

Надо подождать. Вернуться позже.

Нет.

В дверях ее встретили удивленными взглядами. Обычно женщины в подобные заведения одни не приходят. Да и мужчины лишь изредка приводили с собой подружек. Те отчаянно старались казаться крутыми. Или лесбиянками. Но в одиночку женщины сюда никогда не заходили.

Оливия вошла, и несколько человек уставились на нее. Впрочем, посетителей не так много. Воздух здесь какой-то вязкий, сладковатый. Освещение приглушенное. Челюсти у нескольких мужчин так и отвисли. Впрочем, большинство из них, наверное, подумали, что она работает здесь, просто пришла пораньше, подготовиться к вечерней смене. Или решили, что она лесбиянка, будет дожидаться, когда закончит работу ее любовница.

Из стереосистемы лились звуки хорошо знакомой мелодии «Разве ты не хочешь меня, детка?». Песня уже была классикой, когда Оливия танцевала. Ретро, догадалась она. Впрочем, ей всегда нравилась эта музыка. Считалось, что в подобных заведениях лирика способствует созданию соответствующей атмосферы. Но если слушать внимательно, сразу улавливаешь, какая боль утраты звучит в голосе Фила Оуки, лидера и певца группы «Ньюман лиг», ясно, что его сердце разбито. И название хита повторялось вовсе не с вожделением. С надеждой, сбыться которой не суждено.