Брайан Фриман - Казино Шахерезада

Страйд стоял у перил. Неожиданно он задался вопросом: «А мог бы я полететь?» Приятная прохлада обдавала его. Поздний сентябрь, прекрасное время года – лето с его изнуряющей жарой миновало, по ночам в воздухе чувствовался привкус осени. Наступал рассвет, солнце поднялось над восточными горами, обдав верхушки жарким румянцем, но долину еще окутывала ночь. Правда, ночи здесь, в стране неонового солнца, задерживались ненадолго.

Страйд вглядывался в стоящее через дорогу старое казино, собственность Бони, в его крышу, находившуюся десятью этажами ниже балкона. Темное пустынное здание казалось безжизненным. От налетавших сюда ураганов его ограждала каменная стена, за ней тянулся деревянный, наспех сколоченный забор. Не слышно ни шума подъезжающих дорогих автомобилей, ни гудения лифтовых двигателей. Несколько недель, с момента закрытия заведения, сюда являлись лишь рабочие-взрывники – дырявили стены здания, его внутренности, закладывали цилиндры с динамитом. Пройдет еще немного времени, мастер нажмет кнопку, и обычный электрический разряд, не очень-то и сильный, обрушит как карточный домик стены, и превратится некогда прекрасная «Шахерезада» в пыль и обломки.

Страйд подумал о газетной фотографии. Девушки на помосте. Мужчины во фраках. Бокалы с мартини. Деньги. Все кануло в мир призраков.

Этаж за этажом он осмотрел притихшее здание. Везде темно. За исключением крыши.

«Типично для Лас-Вегаса, – усмехнулся Страйд. – Здесь любят оставлять свет включенным, после того как вечеринка закончилась».

Вдоль всей крыши тянулся парапет с полукруглыми выступами, похожими на разрезанные пополам луковицы. В центре фасадной стены, в проеме, едва виднелась часть выложенного плитами пола и несколько деревьев, свидетельствующих о том, что некогда там, под навесом, находился сад. Увядшая роскошь слабо отражалась в свете загоравшихся букв названия казино, по-прежнему ослепительно сиявших во мраке красным и зеленым неоновым цветом, давая основание поселившимся внутри призракам считать, будто они все еще существуют. Им еще никто не сообщил, что настало время уходить.

Каждые несколько секунд название погружалось во мрак, а затем буквы его вновь поочередно вспыхивали, будто ничего не изменилось и на этажах здания продолжает пульсировать жизнь. Одна за одной высвечивались буквы, пока не появлялось и на несколько мгновений не застывало на крыше имя.

Шахерезада.

Серена видела, что настроение у Корди неважное. Он сел к ней в машину у своего дома в северном Лас-Вегасе с выражением полного отчаяния на лице, похожий на провинившегося и поставленного в угол ребенка. Пока они по многочисленным улицам возвращались в южную часть города, Корди молча смотрел в окно. Даже по его волосам было понятно, что день у него неудачный. Обычно они были густо намазаны гелем и зачесаны назад, идеально, волосок к волоску, напоминая приглаженную черную львиную гриву; сейчас же клочьями торчали во все стороны, словно высокая трава, пробившаяся сквозь тротуарные плиты. Да, сегодня утром Корди не походил на себя.

– Что стряслось? – поинтересовалась Серена, останавливаясь перед светофором.

Корди опустил стекло «мустанга» и, плюнув на дорогу, выругался по-испански.

– Ну вот как ты считаешь, мамочка, не уродство ли? Я переспал с одной из подружек Лаванды, а она откуда-то об этом узнала.

– Дурак ты, – отозвалась Серена.

– Во всем виноват этот чертов город, – раздраженно произнес Корди. – Куда ни глянь, натыкаешься на полуголую девочку. Как можно такого горячего парня, как я, запускать в малинник? Рано или поздно он сорвется, ну хотя бы чтобы просто попробовать одну ягодку.

– Думать надо головой, а не задницей, – проворчала Серена.

Пока она сворачивала на Джоунс-стрит, Корди молча жевал губы. Серена хотела сказать ему, что слушать нужно голос разума, а не биение члена, но осеклась. Отчасти Корди прав – Лас-Вегас кишит соблазнами. Нельзя наполнять таким количеством греха какое-то место и надеяться, что никто не попадется на крючок.

Серена прожила в Лас-Вегасе более двух десятков лет, из них десять прослужила в полиции. Рядом с ней работало много бывших танцовщиц, и все они полагали, будто Серена, красивая, стройная, длинноногая, тоже прошла через подиум какого-нибудь казино. И никто из них даже не догадывался, что ее жизнь до прихода в полицию была вовсе не гламурной. Домой она, вместе со своей подругой Дейрдрой, возвращалась далеко за полночь, а ведь было им тогда только шестнадцать.