Георгий Ланской - Смерть в ритме танго

Соловьев замолчал. Игорь терпеливо ждал. Тяжело вздохнув, после десятиминутной паузы, Эдуард начал свой рассказ.

– Выпил я сильно, – нехотя начал он. – Я теперь много пью. Крики всегда слышу, пока поллитра не засосу – заснуть не могу. А утром все по новой начинается… Но это так, к слову. В общем, прихожу я домой, чувствую – не то что-то. Водой пахнет туалетной, которую Богдан любил. Я думал, может флакон где-то разлился. А еще принюхался – гнилью какой-то несет, будто мясом порченым, и еще запах такой… ну, церковный какой-то. Я походил, покурил… Захожу в спальню – а на люстре удавленик висит.

Игорь вздрогнул. Соловьев закурил, а потом хмуро продолжил.

– Ну, то понятно, глюки были. Я башкой помотал – смотрю – нет его, только потом на кресле грибы начали расти и гусеницы какие-то полезли. Я в душ пошел, башку под холодную воду сунул… Слышу, голос… Его голос и напевает что-то, типа просто «пара-ра-ра-ра». Вот тут мне страшно стало. Я бритву схватил и туда, на голос выбегаю… а уже и нет ничего, только грибы уже здоровые, а гусеницы по всей комнате разползлись. Одна здоровая такая, челюсти как у урода из «Чужого». Я в нее фотографией запустил, в рамочке, что на столе стояла, она и сгинула. Я, не поверишь, под одеяло залез с головой, высунуться боюсь, а ну как меня эти гусеницы сожрут!!! А глаза закрою – круги какие-то перед глазами расходятся в разные стороны… Яркие такие… Синие, розовые, желтые. И все качается… Во рту пакость какая-то.

– Пить надо меньше, – проворчал Игорь, отнял у Соловьева пиво и включил чайник. Эдуард помотал головой.

– Сам знаю. Только утром, когда я из-под одеяла вылез, фотография, которую я расколошматил о стену, на прежнем месте стояла, целехонькая.

– А гусеницы ползали?

– Не было. А что?

– Ничего. Ты понимаешь, что их и в прошлый раз не было?

Соловьев кивнул, но глаза были тусклыми.

– Все я понимаю. Только они как живые были. Я со страху чуть в штаны не наложил. Ты что думаешь?

– Думаю, что ни в кого ты рамочкой не кидал. Почудилось тебе, а пить завязывай, а не то к тебе сам Фредди Крюгер пожалует.

Соловьев вздохнул.

– Я все равно найду убийц. Сам найду, если менты не смогут. Я тут пару адресов уже раскопал. Телку его бывшую нашел, может быть, она что-нибудь подскажет. Леной зовут, тоже бывшая модель. Говорят, что после того, как он ее бросил, она его убить обещала.

– Крепись, – посоветовал Игорь. – Всем тяжело сейчас. Я от жены ушел. Милена волком воет.

– Деньги то пропали, – тупо вдруг сказал Эдик. – У нас все на карточке лежало, ну, там на непредвиденные расходы. Общий счет так сказать, НЗ… В банке расследование затеяли. Деньги с карточки через банкомат перевели на другую карточку, часть обналичили. Мне по блату номер карты сказали и имя человека, который счет открыл. Знаешь, кто оказался?

– Кто?

– Никто. Бичара. Рассказал, что какая-то девка его наняла, в банк привела, заплатила, чтобы он там счет открыл. А когда он карточку на руки получил, она ее забрала и денежку дала на прощание, велев забыть ее поскорее. Знаешь, как он ее описывает?

– Как?

– Молодая, говорит, красивая и рыжая.

Игорь икнул.

– Ты думаешь…

– Хрен его знает что думать, – устало произнес Соловьев. – Плохо мне, не могу я думать, тем более такое. Мне распечатку показывали с камер наблюдения банкоматов, когда девка эта деньги мои снимала. Не знаю я ее. Лица не видно, прятала под шляпой и очками, зараза.

В двери неожиданно повернулся ключ. Соловьев и Чернов переглянулись со страхом.

– Это я, – раздался из прихожей голос Милены. – Я кое-что забыла…

Она прошла на кухню и словно налетела на стену, увидев сидящего с жалким видом Соловьева. Глаза Милены мгновенно потемнели, а брови стремительно сошлись на переносице.

– Что он тут делает? – спросила она таким голосом, что по стеклам пробежалась изморозь.

– Котик, ну не сердись, – попытался успокоить ее Игорь. – Человек переживает, куда ему еще пойти, кроме как к лучшему другу?

Чайник звонко щелкнул и отключился. От этого звука все вздрогнули, словно от выстрела. Милена опомнилась первой.

– Вон отсюда, – прохрипела она. Соловьев даже не подумал протестовать. Втянув голову в плечи, он вышел с кухни. Через минуту хлопнула входная дверь. Игорь робко посмотрел на Милену, глаза которой метали молнии.

– С тобой мы после поговорим, – пообещала она и тоже вышла прочь.

Каким бы сосредоточенным не пытался казаться Соловьев, ему явно было не по себе от визита Кирилла. Он нервно передергивался каждый раз, когда ему приходилось отвечать на вопросы. Эдуард заметно потел, жадно глотал минеральную воду и без конца курил. Его поведение было жалким, хотя он и старался держаться мужественно, как настоящий мужчина. Кирилл мысленно фыркнул: не очень хорошее сравнение.