Георгий Ланской - Не умирай в одиночку

Дашка вылетела из кабинета пулей, захлопнув дверь за собой так, что висевшая на стенке картина жалобно зазвенела стеклом, грозясь сорваться. Я даже посмотрел специально – нет, не сорвалась. Юля глядела на меня с плохо скрываемой иронией.

– Может, теперь к делу? – предложила она, когда я, отдышавшись, плюхнулся в свое кресло.

– Давай к делу, – согласился я. – С чего начнем?

– Прежде всего, мне хотелось бы понять саму концепцию статьи. Что бы ты хотел в ней видеть?

– Мне нужно, чтобы вся чернуха Гавриловой сошла на нет.

– Понятно. Тогда давай распишем не только про то, какие замечательные у тебя магазины, но и какой ты чудный человек, как ты помогаешь сиротам, престарелым и бездомным собакам.

– У меня собаки нет, – предупредил я.

– А кто есть?

– У меня дома сторожевой попугай. Как я помогаю сторожевым попугаям, тебя устроит история?

– Слишком экзотично, – фыркнула Юлька, блеснув жемчужными зубками. – Нужно что-то более приземленное, чтобы обыватель понял, что ты к народу близок и проблемы населения страны тебе не чужды. Ты, к примеру, олигарх?

– Окстись! – возмутился я. – У меня всего-то четыре книжных магазина! Какой я олигарх! Я на заводе работал раньше.

– Вот, уже кое-что, – обрадовалась Юлька. – Но про твое пролетарское прошлое мы, наверное, только вскользь упомянем. Со значением, но как бы невзначай. Давай, про магазины свои рассказывай…

Я начал рассказывать, нудно и, как мне кажется, неинтересно. Юлька, правда, сидела, с внимательным лицом заглядывая мне в рот, в носу не ковыряла, культурно в кулачок не позевывала. На фотографию, где я стоял в обнимку с губернатором, покосилась не без интереса. Временами она что-то записывала в совсем не женский растрепанный ежедневник, уточняя и переспрашивая. Вот только глаза у нее были тоскливые и безучастные, подернутые тоненькой инистой пленочкой. В этот момент я отчетливо понял, что этой девушке до меня нет никакого дела. Я для нее – ноль. Объект для работы. С тем же успехом на моем месте мог находиться музейный экспонат, известный политик, эстрадный артист, комбайнер и свинарка вкупе с пастухом. Лишь бы материал был написан…

Как-то мне это стало обидно.

Я вдруг почувствовал себя старым и скучным, отчего неловко скомкал свой монолог и замолчал. Юлия ждала еще пару минут, а потом, одним глотком допив остывший кофе, рывком поднялась с кресла. Я опустил глаза вниз и увидел, что ее левый сапог выпачкан засохшей грязью, неуместно смотрящейся на сверкающем лаке. Юля проследила за моим взглядом и неожиданно покраснела. В темных омутах глаз вдруг полыхнуло раздражение.

– Мне, пожалуй, пора, – подчеркнуто вежливо произнесла она. – Статья будет готова завтра. Я тебе на электронный адрес скину ее, почитаешь, внесешь свою правку.

– Ага, – кивнул я головой. – Может, еще кофе?

– В другой раз. Мне еще до дома надо добраться.

– Я сейчас вызову шофера, – засуетился я. – Тебя отвезут, куда скажешь.

Юля замерла у дверей. Я отчетливо услышал, как на моем ковре готовится к атаке гюрза. «Откажется, – грустно подумал я, – причем скажет какую-нибудь гадость, чтобы я знал свое место. Совсем, как Яна…»

Однако Юля улыбнулась и кивнула.

– Это было бы очень неплохо. А то я живу у черта на рогах, туда пока доедешь, вывозишься как свинья. В автобусе все ноги оттопчут.

– Надо на машине ездить, – наставительно сказал я.

– Ну, не у всех есть деньги на покупку машины, – парировала Юля с нескрываемым презрением в голосе.

Получил? Нечего было соваться с умными речами.

Мы вышли в приемную. Дашка с глупым видом ксерила какие-то документы. На нас она глянула незамутненным разумом взглядом.

– Вызови Лешу, пусть он Юлию отвезет куда надо, – приказал я.

– А Леши нету. Он за Артемом уехал в школу, вы же сами велели, – удивилась Дашка.

– Блин, – раздраженно бросил я, – точно, отправил.

– Ничего, я на маршрутке доберусь, – быстро сказала Юля и даже сделала шаг к дверям. Этого я допустить не мог.

– Я тебя сам отвезу. Только куртку возьму.

Юля пожала плечами, а я кинулся в свой кабинет. Вытаскивая из шкафа куртку (полторы тысячи долларов, между прочим!) я неожиданно подумал, что навсегда останусь плебеем. Яна права. Мне вдруг стало стыдно. История вполне могла повториться. Я, такой весь упакованный, на шестисотом «мерсе», в дорогом шмотье, а рядом девочка в дешевой курточке, бесконечно презирающая меня.

Интересно, где же обучают этим великосветским манерам? Или некоторые женщины рождаются с ними, в комплекте с голубыми кровями и родословной до седьмого колена состоящей исключительно из графьев, маркизов и герцогов?