Грегг Гервиц - Специалист

Меч Пророка, Дул Факар Аль-Малик, лежал лицом вниз на ворсистом ковре; к его черным волосам прилипла полоска пыли, серая, как шерсть на спине у бурундука. На этом же ковре рядом с переносной лабораторией валялся нераспакованный шприц. В шкафу агенты нашли небольшой тайник с оружием.

Послышался возмущенный возглас:

– Уберите от меня свои грязные руки!

Двое фэбээровцев надевали наручники на Дану Лэйк. Она сверкнула на Тима глазами; ее молочно-белые щеки стали пунцовыми, как закатное солнце. Отмыватель денег – вот она: широко известное имя, порядочность, ни намека на судимость. Все, как говорил Смайлз.

– Сколько хотела себе отхватить, Дана?

– Это возмутительно! Я заключала сделку для моего клиента.

Энни Наручные Часы начала впадать в экстаз. Лежа лицом в ворсе ковра, она засмеялась и сказала спецназовцу, который скрутил ей руки:

– Полегче, тигренок. Как бы это тебе не вышло боком.

На электронных весах стояли два прозрачных баллона, наполненные прозрачной жидкостью. На дисплее пылали красные цифры: 2,015 кг. Несколько агентов не без восхищения рассматривали эти искрящиеся шары, начиненные ядом. Спецсобака саперов сидела перед кухонной стойкой, облизываясь на коробку с пиццей. Рядом с весами лежал раскрытый кейс для ноутбука; из него выглядывали пачки стодолларовых купюр. Агенты дотошно обыскивали дом, напоминая рой насекомых.

Тим обратился к командиру группы захвата:

– Где Лори? В доме все чисто?

– Все чисто, здесь никого больше нет.

– Вы уверены? А чердак осмотрели?

– Чердак мы осмотрели.

Командир, прижимая к локтю ствол винтовки, спросил одного из агентов:

– Откуда здесь взялся этот чудак?

Мелейн взял командира за руку и начал что-то быстро ему нашептывать. Тим отступил, положил револьвер в кобуру и начал заглядывать в комнаты, отдергивать занавески и покрывала. За ним удивленно наблюдали агенты ФБР. Отчаявшись, он вернулся в зал.

Темный блейзер Аль-Малика разошелся по шву, из него торчали белые клочки подкладки и ниток. Глядя на него, Тим вспомнил телетрансляцию, когда военный медик извлекал гнид из бороды Саддама. Какими жалкими иногда кажутся монстры-тираны в обычной обстановке.

Дана засыпала агентов вопросами, строго, как из пулемета:

– В чем вы меня обвиняете? Почему мне не предложили сделать телефонный звонок? Вы и раньше вели себя на задержаниях, как дикари, или только что научились?

Мелейн стоял перед Даной. Она продолжала выкрикивать фразы протеста, раздраженно дергая скованными руками, а он спокойно просил ее подписать уведомление о правах. Его настойчивость и поразительное самообладание заставили Тима почувствовать к нему уважение. Возможно, раньше он недооценивал Мелейна.

Выглянув из-за спины Мелейна, Дана сказала Тиму:

– Не смотрите на меня так язвительно, Рэкли. Вы здесь ничего не выиграли.

Тим поводил языком между зубов, представив, как Дэн Лори мчится навстречу ветру, словно герой фильма «Беспечный ездок».

– У вас хорошие клиенты, госпожа Лэйк, – произнес Мелейн. – Байкеры и террористы. Черт побери, просто замечательно! Вы оказывали им поддержку, прячась за громким именем и привилегиями адвоката. Сколько отмывателей денег вы защищали за последние пять лет?

– Мне хватало.

– Вы у них многому научились.

– Все ваши обвинения беспочвенны. Вы убедитесь в этом, не пройдет и суток.

– Ну и штуку вы выкинули с этим «Гуд Морнинг Вэкейшенс». Договор неплохо составлен, и мелкий шрифт там кстати.

– У вас нет никаких доказательств, чтобы вменить мне ваши липовые обвинения.

– Вы не так должны были ответить. Вам надо было бы спросить: «А что такое „Гуд Морнинг Вэкейшенс“?»

Тим вышел из дома и присел на ступеньки расшатанного крыльца. Соседи беспокойно выглядывали из окон и дверей; между грузовиков уже сновали на велосипедах ребятишки, о чем-то спрашивая агентов.

Командир группы захвата толкал вдоль тропинки Аль-Малика; над домом уже кружил вертолет; он приземлился неподалеку. Этот арест может попасть в сводку вечерних новостей. А может и не попасть. Тогда Меч Пророка сгинет в одной из камер в длинном коридоре Агентства национальной безопасности. Или же его переведут в тюрьму Гуантанамо, за сырые и обтянутые колючей проволокой стены которой не проникают ни конституция, ни международное законодательство. Наблюдая за тем, как Аль-Малик входит в вертолет, Тим подумал, что, вероятнее всего, он видит его в первый и последний раз.