Эндрю Гросс - Часы тьмы

— Ты использовал меня как живца? — Глаза Карен широко распахнулись. — Почему, Сол? Почему? Ты же был ему как старший брат. Ты выступил на его мемориальной службе…

— Он потерял их деньги, Карен!

— Нет. — Она сверлила взглядом этого человека, который всегда казался таким важным, держащим все под контролем. И, как ни странно, в этот момент она чувствовала, что сильнее его — кто бы ни стоял за ним. Пусть даже он мог ее убить. — Причина была не в деньгах, не так ли, Сол?

Его лицо смягчилось. Он и не пытался солгать.

— Нет.

— Ты искал не деньги. Не зря же твои люди перевернули все на яхте. Ты нашел то, что искал, Сол?

— Мы нашли все, что хотели, Карен.

— Нет! — Карен покачала головой. — Думаю, что нет. Он переиграл тебя, Сол. Ты, возможно, этого не понимаешь, но он переиграл. Этого мальчика убили по твоему приказу, чтобы защитить твои интересы. Чтобы его отец заткнулся. Потому что за всем этим стоял ты, не так ли, Сол? Важный, влиятельный, дергающий за все нити. Но когда ты узнал, что со счета Чарли сняли деньги, ты внезапно понял, что он жив. Что он больше не зависит от тебя. Твой друг. Твой партнер. Человек, который знал о тебе правду, так? — Карен улыбнулась. — Ты жалок, Сол. Ты убил его не из-за денег. Деньги — причина веская, но убивающий из-за денег далеко не всегда достоин презрения. Ты убил из трусости, Сол… из страха. Потому что у него был на тебя компромат, и ты ему не доверял. Потому что в какой-то день он мог дать показания. То есть Чарли представлял собой бомбу с тикающим часовым механизмом. И ты не мог знать, когда она взорвется. Для тебя Чарли превратился в дамоклов меч.

— Миллиард долларов, Карен! Я дал ему все шансы вернуть их. Я поставил под удар свою жизнь… жизнь моих внуков! И конечно, Карен, больше я не мог ему доверять — после того, что он сделал. В какой-то день, устав бегать, он действительно мог прийти и заключить сделку с правосудием. — Седые брови Сола сдвинулись. — К хорошему быстро привыкаешь, Карен. Влияние, власть. Мне очень жаль, если тебе не нравится то, что ты видишь, когда смотришь на меня.

— Что я вижу? — Глаза Карен блестели от слез злости. — Я не вижу никого могущественного, Сол. Я вижу старика. Испуганного и жалкого. И знаешь почему? Потому что он победил. Чарльз победил, Сол. Ты знал, что у него есть на тебя компромат. Поэтому ты и здесь, верно? Чтобы выяснить, что известно мне. Что ж, я тебе скажу, гребаный, трусливый негодяй. Он записал ваш разговор. И твой голос, Сол, звучит ясно и четко. Ты честно и откровенно говоришь, что ждет этого мальчика. Ты говоришь, что у тебя есть люди, специализирующиеся на таких делах. И теперь… я надеюсь, тебя такой поворот позабавит… пленка эта находится в полиции, и они выписывают ордер на твой арест. Поэтому, что бы ты и твои лакеи ни сделали со мной, смысла в этом нет. Даже ты должен это понимать, Сол. Слишком поздно. Они знают! Они знают, что это ты стоял за убийством мальчика. И они уже действуют.

Карен сверлила его яростным взглядом. На мгновение ей показалось, что Ленник растерялся, не знает, что делать дальше. Она ждала, что маска уверенности сползет с его лица, уступив место панике.

Не сползла.

Он пожал плечами, губы изогнулись в улыбке.

— Ты, часом, говорила не про своего дружка-детектива, Карен? Не про Хоука?

Карен по-прежнему грозно смотрела на него, но под ложечкой вдруг засосало.

— Потому что если ты рассчитывала на него, то, боюсь, о нем уже позаботились. Хороший был коп, упорный, решительный. И вроде бы так искренне заботился о тебе…

Ленник встал, посмотрел на часы, вздохнул:

— К сожалению, мне представляется, что его уже нет в живых.

Из «Аркадии» Хоук поехал домой. Дорога много времени не заняла. Он хотел скопировать запись на диктофон и отвезти пленку Карлу Фицпатрику, который жил неподалеку. Карен нашла именно то, чего ему и не хватало: неопровержимые улики. И Фицпатрику оставалось лишь возобновить расследование.

В Стэмфорде он свернул с Пост-роуд на улицу Вязов. Проехал под автострадой и железнодорожными путями к берегу, к своему дому на авеню Евклида. В доме напротив, где жили Роберт и Жаклин, реставраторы мебели, во всех окнах горел свет. Похоже, они устраивали очередную вечеринку. Хоук свернул на подъездную дорожку.

Открыл бардачок, достал пистолет, «беретту», который ранее давал Карен, сунул в карман куртки. Захлопнул дверцу «форда-бронко», поднялся по ступенькам, остановился, чтобы поднять почту.