Эндрю Гросс - Часы тьмы

Карен не сдвинулась с места.

— Чего ты хочешь, Сол?

— Нам нужно кое-что обсудить, не правда ли, дорогая?

— Я не знаю, о чем ты говоришь, Сол.

— Давай не будем притворяться. Нам обоим известно, что ты виделась с Чарльзом. А теперь мы оба знаем, что он мертв. Наконец-то мертв, Карен. Иди сюда… — Он вновь указал на диван, словно уговаривал ребенка. — Присядь, дорогая.

— Перестань называть меня «дорогая»! — Глаза Карен сверкнули. — Я знаю, что ты сделал.

— А что я сделал? — Ленник переплел пальцы. Взгляд стал холодным и злым. — Это не просьба, Карен.

Мужчина, который вышел из коридора, приблизился к ней. Высокий, в цветастой рубашке, с волосами, собранными на затылке в короткий хвост. У Карен сложилось ощущение, что она где-то его уже видела.

— Я сказал, иди сюда, — повторил Ленник.

С гулко бьющимся сердцем Карен медленно направилась к нему. Подумала о Тае. Как дать ему знать? Что они собираются с ней сделать? Она села на диван.

Ленник улыбнулся:

— Я хочу, чтобы ты попыталась представить себе концепцию миллиарда, Карен. Если говорить о времени, то миллион секунд — это одиннадцать с половиной дней. А миллиард, Карен, больше тридцати одного года! — Ленник встретился с ней взглядом. — А уж тридцать одна тысяча лет — это где-то за пределами человеческого восприятия.

— Зачем ты мне все это говоришь, Сол? — нервно спросила Карен.

— Зачем? Ты знаешь, Карен, как много денег находится на депозитах в офшорных банках на Больших Каймановых и Виргинских островах? Порядка одного с шестью десятыми триллиона долларов. Это очень много, примерно треть всех денежных депозитов в Соединенных Штатах. Сопоставимо с валовым национальным продуктом Франции или Великобритании. «Черепаховая экономика», вот как иногда называют эти деньги. И я спрашиваю тебя, Карен, если там крутится такая огромная сумма, что в этом может быть неправильного?

— В чем ты стараешься оправдаться передо мной, Сол?

— Оправдаться?! — Ленник наклонился вперед, упершись локтями в колени. — Мне не в чем оправдываться перед тобой, Карен. Или перед Чарльзом. У меня десять таких Чарльзов. С такими же суммами инвестиций. Ты даже понятия не имеешь, кого мы представляем. Ты могла бы поискать в «Гугле», Карен, если бы хотела, и тогда выяснила бы, что это самые известные и влиятельные люди нашего мира. Имена, которые ты знаешь. Семейные кланы, магнаты, другие…

— Преступники, Сол!

— Преступники? — Он рассмеялся. — Мы не отмываем деньги, Карен. Мы их инвестируем. Когда они приходят к нам после продажи картины старого мастера или из фонда в Лихтенштейне, это всего лишь деньги, Карен. Такие же зелененькие, как твои или мои. Деньги не судят, Карен. Даже Чарли сказал бы тебе то же самое. Их умножают. Инвестируют.

— По твоему приказу Чарльза убили, Сол! Он тебя любил!

Сол улыбнулся, словно ее слова повеселили его.

— Чарли нуждался во мне, Карен. Также как и я — исходя из того, чем он занимался, — нуждался в нем.

— Ты предатель, Сол! — В глазах Карен дрожали слезы. — Как же я не распознала тебя? Как могла так долго заблуждаться?

— Каких ты ждешь от меня признаний, Карен? Что я принимал решения, иной раз выходящие за рамки закона? У меня не было другого выхода, как и у Чарльза. Ты думаешь, он был святым? Он обманывал банки, фальсифицировал счета…

— Ты убил этого мальчишку, в Гринвиче.

— Я его убил? Я проворачивал эту аферу с пустыми танкерами? — Лицо Ленника посуровело. — Чарли потерял более миллиарда долларов их гребаных денег, Карен! Вместо залога по кредитам он подсовывал банкам пустышки. А о кредитах, между прочим, договаривался я. Я его убил? А какой у нас был выбор, Карен? Как, по-твоему, ведут себя эти люди? Хлопают по плечу и говорят: «Ничего страшного, в следующий раз у тебя получится лучше»? Мы все рискуем, Карен. Любой, кто ввязывается в эти игры. Не только Чарльз.

Карен злобно глянула на него.

— Так кто приходил от этого «Арчера», Сол? Кто припугнул Саманту в ее машине? Их посылал ты? Ты использовал меня, мерзавец. Ты использовал моих детей, Сол. Ты использовал Сэм. Чтобы добраться до моего мужа, твоего друга. Чтобы убить его!

Он кивнул, но глаза оставались холодными и жесткими.

— Да, я использовал тебя, Карен. В какой-то момент мы узнали, что Чарльз непонятно как остался жив. Потому что счет, на который поступали его брокерские вознаграждения, обнулили уже после тех взрывов. И кто мог это сделать, кроме него? Потом я нашел на его столе листок с номером банковской ячейки. Мне хотелось узнать, что в ней, Карен. С поиском счетов у нас получалось не очень. Вот мы и попытались немного тебя припугнуть. Задействовать тебя в игре, в надежде, пусть и крайне малой, что Чарльз мог связаться с тобой. Других вариантов не было. Так что, Карен, ты не можешь меня за это винить.