Эндрю Гросс - Часы тьмы

Он понес ее по проложенной в кустарнике тропе, ветки шипы царапали ей ноги. Она пыталась кричать, но липкая лента не позволяла издать ни звука.

«Пожалуйста, Господи, пусть на пляже кто-нибудь будет. Пожалуйста…»

Тропа вывела их на дорогу. Темную и пустынную. Никого. Только соленый ветер, дующий с пролива. И огни в нескольких домах на другом берегу.

Дайц сбросил ее на землю, потом поставил на ноги.

— Пошли.

Нет… Карен кричала, вырывалась, но ничего не могла поделать. Слезы катились по ее щекам. Она подумала о Тае, и поток слез усилился. Слезы мешали дышать.

«Дорогой, ты не можешь умереть. Пожалуйста! Тай, пожалуйста, услышь меня…»

Сердце разрывалось при мысли о том, что он умер из-за нее.

Они тащили ее по песку, она мотала головой из стороны в сторону и беззвучно кричала: «Не-е-е-т!»

Кейтс, убийца с конским хвостом, поволок ее в воду.

Карен коленом врезала ему в промежность. Он взвыл от ярости, крикнул: «Ах ты, сука!» — и ударил Карен в живот. А потом ткнул лицом в воду. Сопротивляться сил не было.

Через считанные минуты «форд-бронко» Хоука, промчавшись с включенной мигалкой по шоссе номер 1, остановился возле дома 73 по Серфсайд-роуд. Две местные патрульные машины опередили его.

Хоук сразу заметил «лексус» Карен на подъездной дорожке. Схватил пистолет и буквально вывалился из «форда-бронко», припадая на правую ногу. Двое полицейских с включенными фонарями вышли из парадной двери. Одного, Торреса, Хоук сразу узнал и направился к нему, держась за бок.

— Есть кто-нибудь внутри?

Торрес пожал плечами:

— Собака заперта в одной из комнат. Больше никого.

Не складывалось. Автомобиль Карен стоял у дома. Если они пытались убить его, то не могли не разобраться с ней.

— А миссис Фрайдман? Наверху вы смотрели?

— Обошли весь дом, лейтенант. О'Хирн и Паласио и сейчас в доме. — Взгляд копа упал на бок лейтенанта. — Господи, сэр…

Хоук прошел мимо него в дом, патрульный уставился на кровавый след.

— Карен! — позвал Хоук.

Ответа не получил. Сердце бешено заколотилось. Он услышал лай. Патрульный Паласио спустился по лестнице с пистолетом в руках.

— Гребаный пес! Бросился на меня, как болид «Формулы-1». — Паласио удивленно взглянул на Хоука. — Лейтенант?

— Есть кто-нибудь в доме? — спросил Хоук.

— Никого, сэр. Только собака.

— Подвал осмотрели?

Патрульный кивнул:

— Весь дом, сэр.

Дерьмо. Автомобиль Карен стоял у дома. Может, она пошла к подруге… Как ее звали? Пола! Взгляд Хоука упал на рулон липкой упаковочной ленты. На конверты, валяющиеся на полу. На распахнутые французские окна, ведущие во внутренний дворик… И Тоби отчаянно лаял во дворе.

Все это очень ему не нравилось.

Он вышел во двор. Ночь выдалась лунной и безоблачной. С пролива дул соленый ветерок. Тоби продолжал лаять, чем-то очень взволнованный.

— Так где она, Тоби? — Хоук вздохнул и скривился от боли, которую ему доставлял каждый вдох.

Хромая, он пересек двор с маленьким фонтаном и декоративными кустами. Нутром чувствовал — Карен в опасности. Она говорила с Чарльзом. Она знала. Он не имел права отпускать ее одну. Они же понимали, что нет смысла убивать только его.

Что-то лежало на траве.

Туфли Карен. В них она была этим вечером. Страх за Карен все усиливался.

— Карен! — позвал он.

Почему туфли оказались здесь?

Он двинулся дальше. Забор. Распахнутая калитка, за ней тропа, проложенная в кустарнике. Хоук вышел на нее. И вот тут до него дошло.

Тропа выводила к дороге. А дорога упиралась в Теддис-Бич.

— Лейтенант, вам нужна помощь? — раздался голос у него за спиной.

Сжимая в руке пистолет, стараясь забыть о боли, Хоук захромал по тропе. Раздвинул редкие ветки, которые перегораживали путь. Ярдов через сорок увидел выход на дорогу.

— Карен!

Ответа не последовало.

Увидел что-то на земле. Присел, несмотря на пронзившую тело боль.

Клок материи. Оранжевой.

Сердце остановилось. Этим вечером Карен была в оранжевом платье.

Ужас накрыл его с головой. Он посмотрел в сторону берега.

— Господи!

Хоук побежал.

Ее лицо ушло под воду, оставшийся воздух распирал легкие, сильные руки Кейтса не давали поднять голову.

Карен боролась изо всех сил. Вырывалась, пинала Кейтса, один раз даже завалила его на себя, вымочив и брюки, и рубашку. Кейтс злобно зарычал и врезал ей кулаком. А она услышала добродушный смех Дайца: «Господи, Кейтс, ну и женщина!»