Крейг Расселл - Кровавый орел

Закрывая за собой дверь квартиры, Фабель про себя поклялся во что бы то ни стало отомстить за Клугманна.

Домой Фабель добрался только поздно вечером – к одиннадцати часам. Надо было собрать команду и обсудить новое положение вещей. Теперь они знали, что Моник на самом деле звали Тина Крамер и она была агентом БАО. Клугманна застрелили. Фолькер стоял на том, что нет ни малейшей связи между его операцией и ритуальным убийством Тины Крамер. За Максвейном, с неохотного благословения Ван Хайдена, установили круглосуточное наблюдение. «Мы нутром чуем: с ним что-то не так», – сказал Фабель, прося дополнительных людей для наблюдения за Максвейном. Ван Хайден терпеть не мог формулировку «нутром чуем». В этих случаях он нутром чуял, что денежки налогоплательщиков уходят непонятно на что. Однако Фабеля он уважал и почти любил – по крайней мере доверял ему. Поэтому в который раз пошел гаупткомиссару навстречу.

Фабель назначил ответственными за наблюдение Пауля и Анну – он понимал, что им хочется показать себя с лучшей стороны и восстановить свой авторитет после того, как они упустили Клугманна и стали косвенными виновниками его гибели.

Еще раз прошлись по фактам в связи с убийством Ангелики Блюм.

Согласно отчету технического отдела ее ноутбук был профессионально очищен от информации. Для того чтобы «вернуть девственность» жесткому диску компьютера, нужна специальная аппаратура. Значит, преступник имел ее с собой – вместе с орудием убийства. Основательный тип!

Мёллер докладывал, что вскрытие трупа подтвердило его догадки.

Мария Клее случайно обнаружила нечто, что могло иметь отношение к делу. Или по крайней мере было любопытно. Она принесла каталог бременской выставки полотен работы Марлис Менцель. Фабель удивленно вскинул брови. Имя ему было хорошо знакомо. Марлис Менцель не так давно вышла из штутгартской тюрьмы. Будучи членом террористической «Группы радикального действия» под руководством Свенссона, она принимала участие в том грабеже, который закончился перестрелкой с полицией. Тогда и Фабель был ранен, и Марлис Менцель получила две пули – едва-едва выжила. То, что эта особа теперь заделалась художницей, было для него полным сюрпризом.

Выставка называлась «Германия распятая». У Фабеля тревожно заколотилось сердце, когда он увидел фотографии выставленных холстов. Каждая картина состояла из мощных всплесков кроваво-красного, черного и ярко-желтого – цвета немецкого флага. Холсты были объединены и общим мотивом – некто в разных положениях, кричащий словно под пыткой. Фабелю это показалось тоскливым однообразным китчем, однако он сразу понял, почему Мария обратила внимание на каталог и сочла нужным показать его шефу. У многих картин было неопределенное, но очень внятное и пугающее сходство с тем, что они видели уже трижды на местах ритуальных убийств, – распятое, замученное существо. Фабель благодарно кивнул Марии. Им следовало непременно навестить фрау Менцель и прощупать, что той известно о ритуале «кровавый орел» и нет ли у ее «художественных видений» какой-либо преступной подоплеки.

После встречи со своими сотрудниками Фабель заглянул в отдел по борьбе с организованной преступностью и переговорил с Бухгольцем и Кольски. Он рассказал им о тайной операции БНД, в результате которой погиб Клугманн. Те вроде бы искренне возмутились поведением Фолькера, хотя Фабель ожидал большей ярости. Очевидно, за годы работы с организованной преступностью они видели столько обмана, что их уже ничем нельзя было ошарашить. Самое главное, Фабель убедился в том, что и Бухгольц ничего не знал про тайную операцию с участием Тины Крамер и Клугманна – Фолькер и его водил за нос.

Фабель доплелся до дома вконец измотанным. Не включая света в гостиной – огромное окно давало достаточно света, – он налил себе бокал холодного белого вина и шлепнулся на кожаный диван. За окном блестела водная гладь Альстера и горели огни городского центра. Очень не хотелось думать о голосе Ангелики Блюм на автоответчике и ее растерзанном мертвом теле, о трупе Клугманна в загаженном бассейне, об опоенной наркотиками и многократно изнасилованной девушке, сбитой грузовиком… Но все это мелькало в его голове – гудело и билось, как пчелы под стеклянным колпаком. Любимое белое вино отдавало кислой мочой. Фабель в сердцах поставил бокал на стол. Потом заставил себя совершить вечернюю рутину – чистить зубы было как тринадцатый подвиг Геракла. Тем не менее, оказавшись под одеялом, он тут же, как ни странно, заснул.