Крейг Расселл - Кровавый орел

– Ничего особенного. Голый журнальный столик.

– Вот именно, – с торжеством в голосе произнес Браунер. – Голый! Ни пепельницы, ни вазочки, ни книг. – Он осветил стол одной из мощных ручных ламп. – А теперь смотрите… – Браунер наклонился к столику и стал показывать рукой в резиновой перчатке определенные места на столешнице. – Здесь что-то лежало или стояло. И здесь. И здесь. – Он выключил лампу и повернулся к закрытому занавесками окну. – Окно выходит точнехонько на юг, и комната получает чертовски много солнечного света – хотел бы сам жить в такой! Короче, прямые солнечные лучи выбеливают мебель, и этот журнальный столик не исключение. На нем заметны более темные места – там, где постоянно или почти постоянно лежали книги или другие предметы: скажем, пепельница, цветочная ваза и тому подобное.

– Но мы застали столик пустым.

– Вот именно. Однако я сомневаюсь, что очистил его наш преступник. – Браунер подошел к камину и снял с каминной доски стопу из трех книг. Нижняя книга точно соответствовала одному из темных прямоугольников на журнальном столике. Другому пятну соответствовала своим дном ваза с большого стола за спиной Фабеля. Поставив ее на журнальный столик, Браунер удовлетворенно крякнул. – Преступник аккуратист и старается оставить в помещении все, как было. Поэтому я рискну предположить, что вещи с журнального столика Ангелика Блюм убрала сама. Чтобы нечто на нем разложить. К примеру, листы каких-то документов или вырезки из газет. Что бы она ни разложила на этом столе, преступник все это забрал. Но, очистив стол, он не вернул те предметы, которые там находились, – ведь он не знал, что за предметы на нем лежали обычно.

– Вы хотите сказать, что он прихватил какие-то вещи в качестве трофея?

– Нет, Йен, – ответил Браунер, заметно волнуясь. – Я осмелюсь предположить, что это не серийный убийца-психопат. Многие серийные убийцы склонны брать «сувениры» с места преступления – это может быть какая-то личная вещь жертвы или один из ее внутренних органов. А наш преступник забирает документы. Помните, вы очень удивлялись, что в квартире Моник не нашлось ежедневника или блокнота с расписанием деловых встреч? Здесь преступник уничтожил все файлы в компьютере. Могу побиться об заклад, что при более тщательном осмотре квартиры мы обнаружим пропажу почти всех документов. Она ведь была журналисткой, да?

Фабель кивнул.

– И работала, если я не ошибаюсь, внештатно? Значит, ее рабочий кабинет не в редакции, а здесь.

– Думаю, вы правы, – сказал Фабель.

– Поэтому я советую вам просмотреть ее бумажный архив. В нем должны быть впечатляющие лакуны.

Фабель вопросительно посмотрел на Марию и Вернера Мейера, которые тоже внимательно слушали Браунера. Те молчали, также озадаченные неожиданной версией, которую предлагал судмедэксперт.

– Это что же получается? – сказал Фабель. – Скрытый объективный мотив убийства? Нет, этот парень – просто психопат!

Браунер пожал плечами:

– Может, он и психопат. Не знаю. Пусть решает ваш психолог-криминалист. Однако далеко не каждый психопат – серийный убийца с устойчивым шаблоном поведения. Вы слышали об Иване Грозном?

– Разумеется.

– Иван Грозный – царь, который сумел спаять в единое государство разрозненные и враждующие между собой русские княжества. Так сказать, отец нации. На протяжении всего своего правления он целенаправленно укреплял самодержавие. Умный монарх, толковый военачальник – и обладатель всех характеристик банального убийцы-психопата. Детство именно такое, какое формирует классического серийного убийцу: застенчивый, молчаливый, чувствительный мальчик, который никогда не видел ласки, которым с раннего возраста грубо помыкали. В детстве мучил и убивал мелких животных. Первого человека убил еще подростком. И пошло-поехало: бесчисленные акты насилия, убийства, изощренные пытки – любил бросать людей в кипяток, заживо поджаривать, затравливать собаками или скармливать волкам. Тысячи изнасилований и сотни убийств были совершены Иваном Грозным лично. – Браунер кивнул в сторону комнаты, где лежал труп, и добавил: – Тоже, кстати, любил всяческие ритуалы. Организовал что-то вроде отрядов спецназа для борьбы с боярами – войско опричников. Это спецвойско имело вид религиозного ордена, с особой символикой, а Иван был его первосвященником. Они часто насиловали, пытали и калечили, нарочито пародируя российскую православную церковную службу.