Кристофер Райх - Клуб патриотов

Агентство «Контроль за террористами» объединило технологии, помогающие силовым структурам выслеживать террористов по всему земному шару и эффективно вычислять место предполагаемого удара. Добыча данных, спутниковое наблюдение, оценка достоверности полученной информации, обнаружение каналов связей, опознавание человека по лицу и походке — вот немногое из того, что пускалось в ход. Защитники неприкосновенности частной жизни подняли шумиху, вынуждая правительство свернуть и эту программу. А Организация предложила свою помощь в ее возрождении. Тайном. «Никто не справится с этим заданием лучше нас», — доказывала она. И правительство согласилось.

Детище назвали «Цербером» — в честь ужасного трехголового пса, охранявшего вход в царство Аида. И хотя официально проект оставался под контролем правительства, Организация не забыла создать собственный портал, чтобы, если потребуется, получить доступ к базам данных. Если угроза для страны исходила из-за границы, то самой Организации следовало опасаться и иных угроз, и отслеживались они внутри страны. От обвинений, что «Цербер» вторгается в частную жизнь рядового американца, Организация только отмахивалась. Классический случай, когда все делалось во имя общего блага владеющим информацией меньшинством.

Сразу четыре «враждебных» показателя обозначили Томаса Болдена как источник опасности. Трех было достаточно, чтобы субъект держался в поле зрения как потенциально опасный. Четыре показателя влекли за собой установление наблюдения с помощью всевозможных электронных приборов. А пять давали право на немедленное вмешательство с автоматической отсылкой рапорта о принятых мерах.

Гилфойл по очереди просмотрел все показатели. Первый показатель суперкомпьютер вытащил из телефонного разговора Болдена с деловым партнером. Второй — из электронного письма, которое он послал приятелю в другой инвестиционный банк. Третий был результатом сканирования его домашнего компьютера. А четвертый возник из служебной записки по поводу инвестиционной политики компании, поданной на имя Сола Вайса.

Ключевые слова, привлекшие внимание «Цербера», были выделены желтым: «недоверие», «сговор», «незаконные операции», «Трендрайт», «противоправительственный», «монопольный». И «Корона». Этот процесс назывался «извлечением доказательств» и заключался в обнаружении в различных текстах улик и связывании их воедино.

Выделяя каждый показатель и читая его в контексте, Гилфойл наконец понял, где «Цербер» ошибся. Когда Болден употреблял слова, близкие или связанные с корпоративным названием Организации, «Цербер» делал ложное заключение о нависшей угрозе. В конце концов, это всего лишь компьютерная программа. Мощная, без сомнения. Но нельзя ожидать от нее безошибочной работы. По крайней мере, на этом этапе.

В тупик, однако, ставил последний показатель, взятый из телефонных разговоров Болдена. На прошлой неделе три вечера подряд Томас Болден из дома звонил в Нью-Джерси, на номер, зарегистрированный, как выяснилось позже, на имя Бобби Стиллман. Гилфойл дважды проверил информацию — Стиллман проживает по этому адресу, в этом нет сомнений. И тем не менее Гилфойл знал точно: Болден не врал, что не знает никого с таким именем. И не имеет никакого представления о «Короне».

У Гилфойла был особый дар, который позволял ему с невероятной точностью распознавать не только намерения другого человека, дружественные или враждебные, но и то, лжет этот человек или говорит правду. Он чувствовал, когда собеседник внутренне закрыт. Но только на втором году службы в полиции города Олбани, штат Нью-Йорк, он научился доверять своей интуиции и использовать ее в деле.

В тот день он с напарником патрулировал на машине район Пайнвуд. Обычное дежурство. На тротуаре Гилфойл заметил бездомного, одетого в защитного цвета полушинель и спортивные штаны. На ногах у него были военные ботинки. В полицию как раз поступила жалоба на мужчину с похожим описанием: он приставал к женщине, когда та выгуливала собаку. Они остановили машину рядом с бродягой, и напарник, опустив стекло, спросил у бомжа имя. Сначала человек ничего не ответил. Как и у большинства бездомных, его психика была явно повреждена: он постоянно что-то бормотал. Длинные нечесаные волосы неряшливого вида и похожая на мочалку бороденка клочьями торчали во все стороны. Он продолжал идти своей дорогой, бросая на них косые взгляды. Ничто не свидетельствовало о том, что он вооружен или имеет враждебные намерения. До того дня в Олбани не было случая, чтобы какой-нибудь бродяга напал на полицейского. Это вам не Нью-Йорк.