Алексей Яковлев - «Прощание славянки»

Белокурый красавец спросил громко:

— А почему Нина? Ее же Люда зовут!

Ему что-то ответил профессор — я не расслышал. Очень уж было шумно на набережной. Константин на руках внес Людмилу на катер, усадил ее на скамейку и замахал нам.

— Садитесь! Скорей! Уедем отсюда!

А когда все перебрались на катер, он крикнул толпе:

— Хорошего понемножку! Цирк кончился! Гуляйте!

Он был не прав. Цирк только еще начинался.

На корме Котяра накрыл праздничный стол. Я удивился, когда же Константин успел предупредить его? Предупредить и щедро профинансировать… Неужели заранее?

Катер летел по Мойке, как торпедоносец в последнюю атаку. С набережной нам махали прохожие. И французы им радостно отвечали, кричали что-то по-французски.

Котяра вывел катер на середину Невы, опять на то же место, прямо напротив ворот Петропавловки. Только тут все выпили первый бокал шампанского за здоровье Константина.

— Костя, извини,— сказал профессор.— Мы не знали, что у тебя сегодня праздник. Мы собрались на экскурсию. Мы же договорились так. Хорошо, Людмила догадалась по дороге купить цветов…

— И отлично! — подхватила Людмила. — Не извиняйся, Леон! Костик обожает сюрпризы. Правда, Костик?

— Но мы даже подарка не приготовили…

— Он уже получил подарок! — Людмила обняла Константина за шею. — Правда, Костик?

Профессор что-то сказал Натали по-французски. Натали опять оказалась с краю. Она сидела на низкой скамейке, стесняясь своей короткой юбочки, плотно сжав коленки в блестевших, как русалочий хвост, колготках. Когда профессор ей что-то сказал, она расстегнула лежащую на коленях торбочку и достала оттуда зеленое пасхальное яйцо в красных камушках.

— Константэн? Это тебе. От нас. От всех… Да?

Константин, прижав руку к сердцу, принял подарок.

Перевернув яйцо, он заглянул на подставку и подмигнул мне.

Я стоял слева у рубки, с другой стороны штурвальчика. Котяра за всю дорогу не сказал мне ни слова. Он просто меня игнорировал, будто и не знаком со мной.

Людмила с интересом рассматривала подарок. А белокурый красавец опять спросил у всех:

— Я так и не понял, какой у Константина праздник?

Все захохотали и дружно принялись ему объяснять:

— У Константина именины! День его ангела!

— А почему его ангел Нина? — не понимал белокурый.

Опять все хохотали и пили шампанское.

— Ее же Люда зовут! При чем тут Нина? — не унимался красавец.

Тогда профессор, успокоив всех, взялся сам ему объяснить:

— У русских такой обычай. Они празднуют кроме своего дня рождения еще день того святого, в честь которого названы.

— Русские любят погулять, — согласился красавец под дружный хохот.

Натали глядела на красавца встревоженно. Мне все это показалось странным, и я присел к девушке-мальчику.

— Жорж опять ничего не понял, — сказала она расстроенно.

— А разве французы не признают святого покровителя?

Она ответила быстро:

— Католики признают. Жорж не католик.

Тогда я поставил вопрос точнее:

— Может, он и не француз?

Она посмотрела на меня чуть испуганно.

— Откуда ты знаешь?

— Тот Дантес был из Эльзаса. По-французски говорил с немецким акцентом. А этот по-русски говорит с американским.

Она сказала шепотом:

— Жорж из Канады. У него мать американка… Но он француз. Да?

А профессор взялся объяснить красавцу на наглядном примере. Он показал рукой на крепость:

— Этот город основал Петр Великий. Он назвал его Санкт-Петербург. Город святого Петра. Святой Петр — небесный покровитель этого города.

Тут я не выдержал.

— Извините, пожалуйста. Небесным покровителем нашего города является Александр Невский. В конце своей жизни Петр перенес сюда из Владимира Великого мощи святого благоверного князя. Петр сам выбрал князя нашим небесным покровителем.

— Но город ведь он назвал Санкт-Петербург! — напомнила мне Людмила.

— Это ошибка, — ответил я ей. — Петр не успел ее исправить.

— Что исправить? Название нашего города?! — вскрикнула возмущенно Людмила.

Я сказал, чтобы позлить ее еще больше:

— А что? По-настоящему наш город должен называться Александровск. В честь Александра Невского. Свято-Александровск, а не Санкт-Петербург.

— Чушь! — заорала она. — Ты чучело, Ивасик!

Натали внимательно посмотрела на нее, а потом на меня.

— Чушь! — возмущалась Людмила.— Александр Невский на Неве разбил бедных шведов, он бы никогда здесь не прорубил нам окна в Европу! Никогда! Мы бы так и остались дикарями!