Эндрю Дэвидсон - Горгулья

— Да, да, да, да, да, да, да! — И, с трудом сдерживая смех, прикрыла рот ладошкой.

В завершение разговора миссис Мицумото глубоко поклонилась в знак соболезнования, а выпрямившись, обнадеживающе улыбнулась, положила руку на живот Саюри и заявила:

— Rinnetensho.

Саюри затруднилась с переводом, но предложила самое близкое по смыслу «все приходит и уходит» или «жизнь повторяется», а потом добавила, что выражение в ходу у пожилых японок, желающих показать себя более примерными буддистками, нежели на самом деле. Аяко так сердито стрельнула на дочь глазами, что мне подумалось, она понимает по-английски гораздо больше, чем изображает.

Но ушли они, крепко обнявшись. Похоже, Аяко быстро простила дочь за комментарий насчет пожилых японок, а Саюри так же скоро извинила матери смех над сходством Грегора с бурундуком.

Когда Марианн Энгел исчезла, тело три дня искали по всему побережью, но не нашли. Не нашли ничего, лишь огромную и пустынную гладь воды. Сложность в том, что океан невозможно тралить насквозь. Стихия как будто стерла все доказательства ее жизни и никак не хотела подтвердить ее смерть.

Жизнь Марианн Энгел не была застрахована, однако подозревать все равно стали меня.

И справедливо: менее чем за полгода до своего исчезновения она переписала завещание и указала меня главным наследником. Властям это не слишком понравилось, особенно учитывая, что я находился с ней вместе в ночь исчезновения. Меня долго расспрашивали, но в ходе допроса выяснили, что я ничего не знал о завещании. Подростки, что ночами пили пиво на пляже, показали, что «мужик с ожогами и красотка в татушках, с прикольной примесью» нередко приезжали на пляж поздним вечером. Ребята подтвердили, что Марианн Энгел часто плавала, в любую погоду. В ту именно ночь я ничего не делал, только сидел на песке, а псина бегала вокруг.

Джек тоже высказалась в мою пользу. Ее слова имели особый вес не только потому, что она являлась опекуншей Марианн Энгел, но еще и потому, что я стал главным наследником вместо нее. Несмотря на это, Джек высоко отозвалась о моей персоне и заявила полиции, что нисколько не сомневалась в нашей с Марианн Энгел любви. Она также подтвердила, что мне не было известно об измененном завещании, и добавила:

— Я думала, еще успею отговорить Марианн. Не ожидала, что она п-мрет так скоро.

Джек Мередит выражается специфически. Вроде «п-мрет». Вроде «сам-убьется».

А я, оказывается, трус. Написать такие слова целиком — как будто принять их реальность.

Почти все лето прошло в разбирательствах, но, честно говоря, я едва ли что-то замечал. Меня не волновало решение полиции о моей причастности к исчезновению, не волновало, что юристы скажут про завещание. В конце концов, Джек пришлось нанять для меня независимого юриста, потому что без его советов я бы подписал любые бумаги, совсем как тогда, в больнице, когда моя кинокомпания разорилась.

Марианн Энгел оставила мне почти все, включая дом со всем его содержимым. Даже Бугацу. Джек, несмотря на то, что долгие годы управляла всеми делами Марианн Энгел, получила только статуи, которые и так уже были в галерее.

В глубине чулана, в коробках из-под обуви, я нашел депозитные книжки на сотни тысяч долларов (теперь моих), которые Марианн Энгел держала на дюжине банковских счетов. Долгов не было никаких — как знать, может потому, что ни один финансовый институт не счел ее допустимым кредитным риском? Еще я обнаружил коллекцию чеков, раскрывающих правду о моей личной палате в больнице. Никакое это не «счастливое совпадение», как когда-то объясняла Нэн, что палата оказалась свободна и можно было исследовать влияние одиночных палат на излечение пациентов с ожогами по сравнению с палатами многоместными. Не подтвердилась и моя тогдашняя догадка о том, что Нэн главным образом хотела оградить от Марианн Энгел остальных пациентов. На самом деле Марианн Энгел заплатила за отдельную палату, чтобы без помех рассказывать мне свои сказки. Просто мне никогда не говорила.

Ничего из унаследованного мной не станет моим еще несколько лет, ведь тело так и не нашли. Пока не пройдет достаточно времени для выдачи свидетельства о «предположительной см-рти», имущество Марианн Энгел будет считаться принадлежащим мне только условно. К счастью, суд постановил, что я могу остаться в крепости, поскольку она стала моим единственным обиталищем еще до исчезновения хозяйки.

В местных газетах — и даже в нескольких более крупных — появились заметки об исчезновении душевнобольной, но весьма талантливой скульпторши. «Предположительно м-ртва», — писали они все.