Джудит Гулд - Плохо быть богатой

Уходя, он еще раз тщательно проверил, как закрыта дверь, и прихватил пакет для мусора, в который собрал использованные салфетки и тампоны. Где-нибудь по дороге он выбросит все это в мусорный контейнер.

Его все еще лихорадило от волнения. Он скальпировал Вайяну Фэрроу — и сам стал ею!

Здесь, в этом городе, полным полно блистательных женщин, тысячи таких вот Вайян Фэрроу. Тысячи женских образов, которые может выбрать мисс Кровь перед тем, как стать ими.

Он убивал и раньше. В Чикаго, Сиэтле, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Майами, Канзас-Сити… Часть своих жертв он так же кромсал ножом. Но никогда прежде не скальпировал их и не забирал скальп с собой. Это было совершенно новое, неизведанное прежде ощущение.

И никогда прежде он не убивал здесь, в своем родном городе. Раньше он еще старался придерживаться старого правила — в своем гнезде только дурная птица гадит.

Больше оно его не остановит. Его не поймали до сих пор, чего же ему бояться сейчас?

Мисс Кровь непобедима. Его охватила радость: так чувствует себя ребенок, оставленный без присмотра в царстве сладостей, и он что-то счастливо замурлыкал себе под нос.

В следующий раз мисс Кровь станет брюнеткой.

— „О-о, бедность, бедность, ты тосклива, полна печали и стыда", — пропела Эдвина, сопроводив мелодию меланхоличным вздохом. — Не помню, как там дальше, но сказано абсолютно точно, малышка, потрясающе точно!

Аллилуйя обеспокоенно наблюдала за матерью, поедавшей глазами роскошные образцы немыслимо дорогой одежды, выставленной в магазине „Унгаро" на Мэдисон-авеню.

— Подумай только — войти в такой магазин и купить себе, без тени сомнений, вон тот вон красный комплект! — задумчиво протянула Эдвина. — При одной мысли об этом у меня сердце из груди рвется, честное слово.

— Сердце не рвется, а бьется, — буркнула девочка. Эдвина стрельнула в дочь страдающим и в то же время полным жалости взглядом:

— Да неужели, солнышко?

— Представь себе. А чтобы получить удовольствие, вовсе не обязательно тратить кучу денег. Есть миллион поводов покайфовать задаром, просто так.

— Ну, назови мне хоть один.

— Весна хотя бы. Ma! Небо голубое-голубое, а деревья зеленые…

— Быть того не может! — пробормотала Эдвина рассеянно, склонив голову набок и с тоской вглядываясь в красный комплект.

— К тому же ты здорова.

— Ты думаешь?..

— Ну, наконец, витрины. Болтайся сколько хочешь и глазей…

— Так! — с тихой угрозой и отвращением проговорила Эдвина. — Решено! Я покупаю это платье. — Она решительно направилась к двери, и Аллилуйя едва успела ухватить ее за рукав, оттягивая назад.

— Ma, мы не можем себе этого позволить! — выпалила она. Возьми же себя в руки!

— Черт побери, Ал! Ты что, не понимаешь: я не могу себе позволить не купить его! Да я с ума сойду, свихнусь — причем в буйной форме! — если немедленно не куплю себе хоть что-нибудь! А одежда — это моя слабость. Она заменяет мне и хлеб, и воду. Мне без нее просто нечем дышать!

— Ma, я не понимаю, что в тебя вселилось! Ты выдаешь тут просто тексты из трагедий. Как их там звали, этих греческих бабулек? Федра и Медея, вот.

Эдвина медленно повернулась к дочери.

— С каких это пор, — произнесла она слабым монотонным голосом, — птенцы желторотые вроде тебя рассуждают со знанием дела о греческой классике?

— С тех пор как Лес мне все уши про них прожужжал. Вот кто типичный ботаник! Все книги да книги…

— Книги… — мечтательно подхватила Эдвина. — Когда-то я просиживала над ними часами, копалась в книжных полках и отводила душу, упиваясь толстенными фолиантами по искусству… Кажется, что прошла уже вечность… Они и тогда стоили чертовски дорого!

— Конечно, если покупать их в „Риццоли". А если же спуститься немножко вниз и заглянуть в букинистический… Ma! Слушай, почему бы нам не двинуть туда прямо сейчас?

Передернув плечами, Эдвина изобразила на лице невообразимый ужас:

— Копаться в этой пыли? В этих страницах с загнутыми углами? В обгрызенных мышами корешках? Ал, ты забыла, что у меня аллергия? Что со мной будет? К тому же сейчас есть другие дела, требующие участия твоей бедной — без цента в кармане — мамочки. — Она не стала добавлять, что надеется потрясти еще раз одно денежное дерево. Дерево, которое, как выяснилось, оказалось удручающе бесплодным. — Нет, моя девочка, солнце мое, счастье жизни моей, — продолжала Эдвина жалобно. — Если твоя бедная-бедная мамочка отчаянно в чем и нуждается, то вовсе не в том, чтобы рыться в старье. Мне нужно найти работу. Денежную работу — чтобы купить себе всю эту чепуху, эти никому не нужные безделушки, без которых я просто не могу жить. О небо, ну почему ни Джеффри Бин, ни Оскар де ла Рента, ни Билл Бласс не ищут себе опытного и преданного первого помощника? Можешь ты мне это объяснить?