Джудит Гулд - Плохо быть богатой

— Эдс… — Он сжал ее лицо обеими руками и мягко, но настойчиво заставил посмотреть ему в глаза.

Эдвина инстинктивно вскинула руки, пытаясь освободиться. Не обращая внимания на эти отчаянные попытки, он продолжал нежно удерживать ее лицо, глядя в глаза. Ее пальцы впились ему в руку.

— Эй, — повторил он, — это я, Р.Л. Что ты пытаешься сделать? Сломать мне пальцы?

Совершенно неожиданно его слова ее успокоили, пальцы ослабли. На какое-то мгновение она застыла, ни о чем не думая, ничего не замечая, безжизненно и неподвижно отдавшись его рукам.

— Вот так-то лучше, — сказал он и дружески поцеловал ее в лоб.

Прикосновение его губ вызвало в ней новую волну смятения. В ней боролись противоположные чувства, попеременно беря верх. Больше всего ей хотелось бы освободиться от его рук, зажавших в нежных тисках ее лицо, и в то же время она отчаянно нуждалась в них, стремилась к ним.

Внезапно невыносимое напряжение, сжигающее ее изнутри, вырвалось наружу долгим, медленным вздохом. По коже пробежала дрожь, и Эдвина словно впервые по-настоящему разглядела Р.Л.

Моменты слабости могут быть и источником возрождения. Чем дольше она смотрела на него, тем больше преображались ее чувства.

Следуя своему опыту, Эдвина делила мужчин на две категории: жеребцов и джентльменов. Р.Л. сломал эти рамки, одновременно попадая под каждую. В нем играла сила, согревающая теплом и мягкостью. Жизнерадостность оборачивалась успокоением. Здравомыслие уживалось с сексуальностью, и все это было до краев исполнено доброты.

Как было бы хорошо целиком положиться на него, подумала она. И тут же едва не захлебнулась от нахлынувшей боли. Слишком уж хорошо. Неужели опыт так и не научил ее, что единственное существо, на кого можно положиться, — это она сама?

— Не знаю, как ты, — проговорил Р.Л., — но я человек старомодный. Знаешь, из тех, что уходят вместе с той дамой, с которой пришли. — Он улыбнулся одной из своих широких мальчишечьих улыбок, которые даже дождливый день расцвечивают солнечными лучами. — В общем, спорить тут не о чем. — И, словно в подтверждение его слов, подошел лифт.

Пока они спускались вниз в сияющей клетке, Р.Л. подумал, насколько его тянет к Эдвине. Мало сказать, что сердце его принадлежало ей полностью. Оно было похищено ею. Р.Л. видел, что под этим ослепительным макияжем, экстравагантной небрежностью боттичеллиевских волос и обращенной наружу изысканной умудренностью скрывается ранимое сердце. Он безошибочно угадал в ней родственную душу, и струны его собственной души настроены были на ее волну.

Едва они оказались на 5-й авеню, как самообладание Эдвины, и так убывающее, окончательно оставило ее. Укрывшись под кремовым навесом, она прильнула к Р.Л., крепко обхватив его обнаженными руками и спрятав голову на его груди.

— Ох, Р.Л., — тихо простонала она, — поддержи меня. Хотя бы на мгновение. — Ее руки еще крепче обвились вокруг него.

— Я держу тебя, малышка, — прошептал он ей на ухо, не переставая поглаживать завитки ее волос на затылке. — Я здесь, с тобой.

Она подняла голову, и слезы, которые она с таким усилием сдерживала весь вечер, брызнули из глаз, оставляя бороздки на щеках. Ледяной зимний ветер играл складками ее изумрудно-зеленой юбки, задирая край и демонстрируя миру нежную бледно-розовую подкладку, такую же тонкую, как и ее нервы.

— Ты нужен мне, — выдохнула она, забыв об убийственном пронизывающем холоде и стучащих зубах.

— Давай по порядку. — Улыбнувшись, он мягко высвободился из ее рук и снял пиджак. Накинув его на голые плечи Эдвины, он плотно запахнул его у нее на груди. — Ты забыла свою накидку, — проговорил он тихо. — Подожди меня в вестибюле — я мигом.

— Нет! — Голос Эдвины прозвучал неожиданно звонко. — Не оставляй меня. — Схватив Р.Л. за руку, она попыталась остановить его. — Завтра утром ее заберет отсюда Руби. — На лицо ее набежала легкая тучка, и она грустно улыбнулась: — Нет, думаю, этого не понадобится. Первым же делом завтра утром Анук отправит ее мне с одним из своих прихлебателей. А может, даже сегодня. Знаешь, очередной жест заботливой хозяйки.

— Тебе хорошо бы сейчас выпить, — решительно заметил Р.Л. — Давай-ка заглянем ко мне, это недалеко. Она кивнула, и он жестом подозвал швейцара в белых перчатках, застывшего в почтительном полупоклоне. Они смотрели, как швейцар устремился в поток автомобилей и замахал рукой первому же проплывающему мимо такси.

Р.Л. подвел Эдвину к машине. Она шла уже свободнее, не так напряженно, не приваливаясь обессиленно к его плечу. Р.Л. помог ей сесть в машину и сунул чаевые в руку швейцару. Затем сел рядом с ней и рывком захлопнул дверь.