Джудит Гулд - Плохо быть богатой

— Она виновато улыбнулась. — Может, ты и прав, мне необходимо было успокоиться.

Еще раз пристально взглянув на нее глубоким, пронизывающим взглядом, Дункан обворожительно улыбнулся и мягко подвел ее обратно к креслу, с которого она вскочила. Второе он придвинул так, чтобы сесть напротив, лицом к лицу.

Какое-то время они просто молчали: Дункан продолжал изучать Олимпию, как бы соизмеряя ее силы и возможности и раздумывая, как бы лучше объяснить ей ситуацию. Внезапно он почувствовал, как на него накатывают печаль и усталость. С какими-то моментами в медицинской профессии свыкнуться невозможно.

Насколько все же человек не готов выслушать правду! И насколько другой человек не готов ее выложить.

— Я не стану преуменьшать серьезность положения твоей подопечной, — наконец произнес он низким, ровным голосом. — У Билли множество переломов. Нос сломан в четырех местах, плюс к тому шесть ребер. Ушибы и синяки будут заживать несколько недель.

Олимпия резко откинулась назад в кресле, крепко обхватив себя руками.

— О Господи, — прошептала она. Затем, выпрямившись и собравшись с духом, попросила: — Расскажи мне все, самое худшее. В голосе ее звучала стальная решимость, глаза смотрели цепко, словно просверливая насквозь. — И не старайся задурить мне голову, Дункан. Мы слишком давно друг друга знаем. Неважно, что ты там сейчас думаешь, но духу у меня на двоих хватит.

— Это еще мягко сказано, — согласился он, на этот раз без улыбки.

— Так что я хочу услышать правду на чистейшем английском языке. Без всякого вашего медицинского трепа. Договорились?

— Что ж, все правильно, — кивнул он, оставляя за ней право взглянуть фактам в лицо. — В общем, ты понимаешь, что Билли потребуется целая серия сложных хирургических операций…

— Судя по тому, что они сделали с ее лицом, об этом нетрудно было догадаться. — Олимпия закурила. — Продолжай.

— И все же с хирургией пока придется подождать.

— Почему? — Брови Олимпии взметнулись вверх. Разве нельзя начать сразу же?

Он покачал головой.

— Невозможно, Олимпия. Она слишком много перенесла. Может, через день-другой и можно попробовать, но не раньше. Иначе она просто не выдержит.

Стараясь подготовиться к вопросу, которого она боялась больше всего, Олимпия опустила глаза, принявшись рассматривать свои древние руки. Где-то под ложечкой вызревал страх. Сигарета, зажатая в зубах, задрожала.

— Ты… Как ты думаешь, тебе удастся справиться, Дункан? — спросила она мягко. Отведя взгляд от покрытых старческими пятнышками рук, Олимпия посмотрела ему прямо в глаза. — Она сохранит свою красоту?

— Да.

— Слава Богу! — пылко выдохнула женщина.

— Не спеши с благодарностями, — остановил ее Дункан.

Олимпия вздрогнула, и столбик пепла упал с сигареты на пол.

— Дункан! — Она загасила сигарету, не сводя с него глаз. — Что ты хочешь этим сказать?

Он грустно взглянул на нее, понимая, что и ее стальные нервы могут вот-вот лопнуть. Лицо Олимпии побледнело, взгляд сделался напряженным: судя по всему, запас ее сил явно подходил к концу. Он вздохнул, решив для начала преподнести ей новости получше.

— Что касается внешности девушки, ничего особо трудного, что нельзя было бы поправить, я не вижу. К счастью, сломанные ребра не задели легких. Несколько недель восстановления после операции — и она будет как новенькая. Даже шрамов не останется.

— Тогда в чем же проблема?

— Я сказал, она будет выглядеть как новенькая. Что касается косметической стороны, об этом я позабочусь. Однако ее раны куда глубже, Олимпия. Значительно глубже. — Он помолчал. — Я говорю сейчас не в философском смысле, хотя и тут есть над чем подумать. Я говорю сейчас о ее внутренних органах.

В горле опять противно пересохло, под ложечкой шевельнулся страх.

— Матка разодрана чуть ли не в клочья, — тихо добавил Дункан.

Олимпия не могла шелохнуться, потрясенная услышанным.

— О Господи милостивый… — едва выдохнула она. Что же это за зверье, от которого ей удалось спасти девушку? — Что… Что они с ней сделали?

— Я сам бы хотел это понять, — раздраженно ответил Дункан. — Не знаю, что там произошло, но либо в нее что-то впихивали, либо мужчин было несметное количество. — Он мрачно помолчал. — Я не гинеколог, но даже мне ясно, что состояние девушки очень тяжелое. Даже при самом удачном исходе я бы не стал ручаться, что когда-нибудь она сможет выносить ребенка. — Он коснулся руки Олимпии. — Я сделал то, что мог, Олимпия. А теперь послушайся моего совета: срочно отвези ее в клинику.