Джудит Гулд: Плохо быть богатой

— Что? — Эдвина нагнулась. — Что ты говоришь?

— Не… Лео…

— Тогда кто ты? — присев на корточки, она вцепилась в его заляпанные кровью плечи и встряхнула.

— Кто же ты, черт возьми?

— Мисс Кровь. — Его голос слабел, и глаза медленно тускнели.

— Тогда почему? Почему ты преследовал нас, Лео? Почему ты хотел убить нас?

— Лео… не… убивал. Лео… любил. Это… Мисс Кровь.

— Голос его стал еще тише. — Убивала Мисс Кровь, — повторил он и бессильно закрыл глаза.

— Что ты говоришь? — переспросила Эдвина. — Я не понимаю!

— Боже мой, — прошептала Билли и посмотрела на Эдвину. — Какой ужас!

Неожиданно его глаза открылись, и при взгляде на Билли в них вновь вспыхнул безумный огонь. С огромным усилием он поднял руку и, схватив волосы Билли, потянул на себя.

— Мои!.. — прохрипел он. — Мои!

Громко вскрикнув, Билли отпрянула назад.

В следующее мгновение глаза померкли, рука разжалась и упала на колени. Мисс Кровь был мертв. Вдруг в холле послышались крики:

— Билли! Билли! — Затем топот бегущих ног. — Билли! Эдс! Ал! — и в комнату ворвался Дункан Купер.

Словно по команде, темноту за окнами внезапно прорезал ослепительно белый свет, и воздух наполнился ревом двигателей снижающегося вертолета.

К тому времени, когда все спустились вниз, приехал Р.Л.

Все было кончено.

Похороны были назначены на 29 мая. Хоронили сразу троих: одни похороны утром, вторые — в полдень, третьи — ближе к вечеру.

Лео Флада хоронили утром. На небольшом кладбище в Коннектикуте состоялась скромная церемония, на которой были только Эдвина и Аллилуйя.

Р.Л. и Лесли терпеливо ждали в лимузине за оградой.

— Может быть, о мертвых и не принято говорить плохо, — зло сказал Р.Л., — но я скорее в аду сгорю, чем подойду к могиле этого мерзавца.

Эдвина не спорила, она не могла винить Р.Л. за такие слова. Лео — кровавый убийца, собиравшийся напасть на Аллилуйю в тот момент, когда она застрелила его.

Та часть его „я", что была Лео Фладом, вознесла его на вершину богатства и власти, а Мисс Кровь, составлявшая вторую половину, ввергла в пучину адских пороков.

На похороны не приехал ни один из двух компаньонов Лео, не было на них никого из целой армии исполнительных директоров и сотен служащих компании „Бек, Флад и Кронин", которые сочли, что это может повредить их деловой репутации. Все понимали, что компанию ожидает радикальная реорганизация, и никому не хотелось, чтобы его имя связывали с похоронами убийцы и монстра.

После того как гроб опустили в могилу, все сразу отправились в город на Мэдисон-авеню, на другие похороны.

Церемония прощания с Анук проходила в полдень. Гроб был открыт: необходимая дань искусству служащих похоронного бюро.

И тем не менее поступили претензии.

— Анук никогда не накладывала столько грима, — причитала Лидия Клоссен-Зем, являвшая собой образец траурной элегантности: черное шелковое платье, черная плоская шляпка из блестящей соломки и длинные черные кожаные перчатки. Сама Анук наверняка оделась бы так же.

— Прическа и цвет волос тоже не совсем соответствуют, — добавил Дэвид Кэмберленд.

Нет нужды говорить, что весь высший свет пришел проститься с Анук. И, конечно, ни одного плохого слова. Ни от кого, даже от Лиз Шрек и Класа Клоссена.

Посторонний человек, услышавший хвалебные речи в ее адрес, подумал бы, что хоронят, по крайней мере мать Терезу.

Двое похорон в один день, как правило, заставляют человека задуматься о том, насколько хрупка и быстротечна жизнь и как она дорога.

Во время церемонии Эдвина все время смотрела на Р.Л. и крепко держала его за руку.

Эдвина Дж. Робинсон Шеклбери. Несколько раз повторила это сочетание про себя. Слишком много слов, решила она.

Эдвина Дж. Шеклбери. М-м-м. Совсем неплохо. Ей даже понравилось.

Она склонилась к уху Р.Л.

— Я хочу выйти за тебя замуж, — прошептала она как раз в тот момент, когда Дэвид Кэмберленд рассказывал очередную пикантную подробность из жизни Анук, и рассказывал мастерски.

— Что? — с отвисшей челюстью повернулся Р.Л. к Эдвине. — Ты серьезно?

Она энергично закивала головой.

— Тогда я не могу понять одного: почему именно сейчас? Неужели ты не могла решить это давным-давно? Это избавило бы нас от массы переживаний.

— Потому что раньше я еще не понимала.

— Не понимала чего?

— Что жизнь слишком коротка, чтобы ждать еще целый день, вот что!

Третьи похороны проходили около четырех часов дня и явились событием для всего Ист-Виллиджа. Конечно, никого из скорбевших на Мэдисон-авеню здесь не было, не говоря уж о Билли Дон. Никакие силы не смогли бы заставить ее прийти сюда.