Джудит Гулд - Плохо быть богатой

Это и в самом деле оказалось очень просто: переставить стул с идеально найденного для него места в другое, надломить несколько стебельков в дорогих цветочных композициях, и тогда за ночь головки поникнут и завянут, чуть-чуть сдвинуть уголок какой-нибудь картины, и тогда та будет висеть не совсем прямо, кое-где примять тщательно взбитые подушки, слегка сдвинуть пару-другую аккуратно развешенных полотенец в ванных, оставить пятнышко на зеркале, а может, и на двух…

Анук все больше и больше распалялась от желания разрушать. Теперь она знала, что чувствуют хулиганы, которые забрызгивают стены домов трудносмывающейся краской из баллончиков: безнаказанность и одновременно страх быть пойманными. И опьянение! Руки у нее дрожали, а во рту пересохло. Но в крови… Да! Прилив энергии! Она прямо бурлила! И самое замечательное, что никто не сможет ее ни в чем обвинить. Завтра утром придут официанты, прислуга, а потом хлынут гости и комнаты заполнятся людьми, так что уж наверняка кто-то что-то заденет.

А если и нет, то тем лучше! Все можно будет свалить на Аллилуйю Купер. Она и выглядит как хулиганка — эта безумная прическа и немыслимый грим.

И, спокойно переходя из комнаты в комнату, Анук продолжала потихоньку веселиться. Ах, как здорово! Так здорово, что и не передать!

— Змей, дорогой! А помнишь, мы как-то смотрели телевизор? И там твоя бывшая давала интервью?

Черт! Ну что за сука безмозглая. Еще бы ему не помнить.

— Да, — проворчал Змей и залпом допил банку „будвайзера". Затем, смяв ее и швырнув через плечо, он вытер рот рукой. — А что такое?

— Вроде говорили, что ее зовут Билли Дон, правильно?

— Шерл. Ее зовут Шерл, черт возьми.

— Ну конечно, Змей, Шерл. В общем, открыла я газету и, знаешь, что увидела? О ней там пишут, и даже фотография есть. Посмотри! — Кончита протянула ему газету.

— Тебе делать нечего? Читаешь всякое дерьмо! — рявкнул Змей, вырывая газету. Затем встал, подошел к столу, освещенному настенным бра, разложил газету и пододвинул стул. Тяжело опустившись на него, он согнулся над газетным листом и, сощуря глаза, уставился на колонки мелкого шрифта.

— Ну где тут о ней?

— Вот здесь, видишь? — И, подойдя к нему сзади, Кончита показала в конец колонки Ривы Прайс.

С трудом продираясь сквозь слова, Змей одновременно шевелил губами, медленно водя по строчкам грязным ногтем. Чтение не было его любимым занятием. Вот разбираться в харлеевских моторах или вздрючить кого-нибудь — другое дело. И он гордился этим.

— Что это такое? — спросил он, ткнув пальцем в слово.

— Дай посмотрю, — обняв его за плечи, она склонилась над газетой. — Возлюбленный.

— Да, но что это означает?

— Ну как тебе сказать… — пожала плечами Кончита и почесала грудь. — Приятель, с кем она встречается.

— Ты хочешь сказать, что он ее парень? Слово означает именно это?

Кончита почувствовала, как в нем закипает злоба, и решила вести себя дипломатичнее. Если Змей заводился, то становился опасным.

— Ну, не совсем, — растягивая слова и надеясь успокоить его, проговорила она. — Они могут просто видеться. Как друзья, понимаешь?

— Ага, — ухмыльнулся Змей, — а я могу стать президентом Соединенных Штатов.

Здесь Кончита решила промолчать.

Она с облегчением вздохнула, когда Змей, что-то пробурчав, снова углубился в чтение. Какое-то время он выискивал, где и когда будет происходить то, о чем говорилось в заметке, и какое к этому отношение имеет Шерл. А с этим засранцем разберемся позже. Время терпит.

Вернувшись к началу колонки, Змей решил прочитать все сначала. На это потребовалось еще минут сорок и еще две банки пива.

Дочитав колонку до конца, он покачался на стуле и зычно рыгнул. Затем встал и, с хрустом потянувшись, почесал живот.

— Принеси мне карту. Я поеду туда.

Глаза Кончиты вспыхнули.

— Можно я с тобой? — Она даже подпрыгнула от возбуждения. — Змей, миленький! Я всегда так хотела туда поехать!

— В другой раз, киска, — отрезал Змей. — Это касается только твоего папочки и той суки, которая сбежала. Так что не суй нос, — и он шлепнул ее по заднице.

— Карту, — грозно напомнил он.

Кончита прижалась к нему всем телом и покрутила попкой.

— А я думала, что теперь я твоя подружка, — замурлыкала она, изображая нетерпение.

— Конечно, детка. Ну сама подумай: у меня осталось неоконченное дело, и я должен его закончить, а ты будешь мешать. Отвали.

— Ну ладно, — и она неохотно пошла за картой.

На обочине дороги, недалеко от особняка, стояла полицейская машина без опознавательных знаков. Один из сидящих в ней полисменов нью-йоркского патрульного отделения с сожалением произнес: