Джудит Гулд - Плохо быть богатой

С тех пор немало воды утекло. Было много хорошего: Олимпия Арпель, взяв ее под свое крыло, стала ей не только боссом и наставником, но и преданным любящим другом, хотя временами они ссорились, потому что Билли отказывалась от некоторых съемок: она стала более независима, у нее появилась уверенность в себе и другие интересы, как, например, к защите животных; профессия манекенщицы принесла ей славу и деньги, она не сходила с обложек ведущих журналов мод. Но самое главное — теперь у нее был постоянный друг. До сегодняшнего дня их связывали платонические отношения, но для нее это был не только человек, который испытывал к ней глубокое чувство и готов был целовать землю, по которой она ходила, это был человек, который спас ее лицо. Она словно обрела ангела-хранителя.

Но было в жизни и плохое. Сознание, что Змей где-то рядом, грызло, как червь, а зверское убийство Оби Кьюти потрясло девушку до глубины души.

Ее неотступно преследовала мысль: а ведь на месте Оби могла быть я. Что, если бы я не поехала на съемку?

После убийства Оби она больше не смогла находиться в квартире, и, когда Дункан предложил переехать в его городской дом, так как там есть свободная спальня, она с радостью воспользовалась этим. Не для того, чтобы заманить Дункана: в глубине души она уже знала, что он принадлежит ей. Просто она чувствовала, что рядом с ним ей будет безопаснее всего.

Но после того страшного события жизнь Билли осложнилась: она стала бояться одна выходить на улицу и делала это, только если было уж совсем необходимо.

Она никуда не ходила пешком, никогда не ездила ни в метро, ни в автобусах, даже в такси; по настоянию Олимпии пользовалась машиной, которая отвозила и привозила ее. Все остальное время она сидела, запершись в доме.

Дом стал ее крепостью и добровольной тюрьмой.

Постепенно жизнь возвращалась в привычное русло; но даже когда она хотела побыть на свежем воздухе, то выходила только в сад позади дома.

Дункана беспокоил такой нездоровый образ жизни, не жизни — существования. Он старался убедить ее, что она не может вечно оставаться взаперти.

— Выходить каждый день, только чтобы поехать на работу, — нездорово ни физически, ни морально, — как-то утром заявил он. — Сегодня суббота, прекрасная погода, и у меня нет никаких планов. Наденьте свое лучшее платье и давайте поедем куда-нибудь. Пройдемся по магазинам, пообедаем, потом опять посмотрим что-нибудь, а затем поужинаем.

Она возражала. Но он настаивал.

— Вам необходимо выйти. Я буду с вами неотлучно. Поверьте, я сделаю все, чтобы с вами ничего не случилось. — Затем добавил: — Ни сегодня. Ни завтра. Никогда.

Ну как она могла отказать? Она любила, даже если между ними не было физической близости.

— Могу сказать одно: вы так легко не сдаетесь, — прошептала Билли и улыбнулась, втайне очень довольная. — Кто вы? Мой защитник?

— Все, — ответил он убежденно. — А теперь, хватит болтать. Даю вам двадцать минут.

Билли действительно хотела поехать, и на сборы ей потребовалось рекордное время — четырнадцать минут.

Они решили „прочесать" сначала Лексингтон-авеню.

— Потому что все идут на Мэдисон и Коламбус, — объяснил Дункан.

Этот день она запомнит навсегда. Солнечно и свежо — словно специально для прогулки. Удивительно, как она смогла столько времени просидеть взаперти!

Пешком они обошли все магазины между 60-ми и 90-ми улицами. В „Филипп Фарли" они побывали на всех четырех этажах — самый лучший антиквариат и гобелены. В Галерее народного искусства Лесли Айзенберг любовались произведениями мастеров американского континента — от индейского ящика для сигар и великолепных головных уборов из перьев до деревянных фигур со старых кораблей. В „Эйджес паст", несмотря на протесты Билли, Дункан купил ей пару исключительно дорогих, стэффордширского фарфора, фигурки борзых.

— Что такое деньги? — таков был его ответ. Нагруженные двумя коробками, они решили сделать перерыв и зашли перекусить в дорогой испанский ресторан. Там они взяли по чашке капучино и восхитительно вкусный торт с прослойками из крема мокко, шоколада, взбитых оливок и орехов.

Потом они отправились в закрытый каток на Ист-Сайде; мастерства им явно не хватало, зато смеха и веселья было в избытке. Таким образом Дункан и Билли „спустили" все лишние калории, поглощенные вместе с тортом.

Вскоре с непривычки заболели ноги, и, с радостью избавившись от коньков, они опять пошли по магазинам. На улице многие откровенно смотрели на Билли, особенно женщины, некоторые даже оборачивались. Очевидно, они узнавали ее по обложкам.