Джудит Гулд - Плохо быть богатой

— Вам лучше знать. Очевидно, кто-то из наших тайком вынес их.

— Этого нам как раз и не хватало: чтобы наши модели ходили по городу и копировались еще до того, как попадут к изготовителям! Да так мы последние штаны потеряем. И трусы и белье — тоже, — мрачно добавила она.

— У „ВВД" везде есть шпионы, — рассудительно вставила Лиз.

— Это я знаю. — Она тяжело вздохнула. — Ну ладно, вот что. Сделайте так, чтобы все узнали, что в „Эдвине Джи" шпионы долго не задержатся. И что Эдвина Джи самолично предпримет соответствующие меры к виновному.

— Сделаю. Но это не решает вопрос с Лайзой Шокросс.

Поджав губы, Эдвина постукала по ним пальцем.

— Нет, решает. Не мытьем, так катаньем, но „ВВД" получила свою сенсацию. Позвоните секретарше Лайзы и скажите… скажите ей, что мисс Робинсон будет исключительно счастлива встретиться с мисс Шокросс за завтраком. Поскольку „ВВД" хапнула мои эскизы, будет только справедливо, если „Шик!" получит свою долю сенсации, чтобы уравновесить положение. Да, именно так. Договоритесь, чтобы машина была без двадцати час. А поскольку вы это сами предложили, то позвоните Марше Роббинс и по-королевски извинитесь, скажите что перепутали мое расписание. Если потребуется, скажите, что я угрожала уволить вас. Также свяжитесь с несколькими фирмами по охране. В будущем наши модели уже не будут разгуливать по городу, как эти. Да, и проверьте у юристов Лео Флада, законно или нет, если на выходе охрана будет проверять сумки сотрудников.

— Что-нибудь еще?

— Начинайте.

После того как Лиз вышла, Эдвина сбросила туфли и опустилась в крутящееся кресло. Сняв трубку, она набрала номер „Даймондстейн гармент мэнюфакчуринг" на 37-й улице. Как только ее соединили с Берни Даймондстейном, ее голос стал жестким и в нем появились обвиняющие нотки.

— Берни? Это Эдс. Слушай, чего, черт возьми, ты добиваешься? Эти расценки за образцы тех самых десяти моделей, что они означают? Они не входят в серию, дружок… Ты думаешь, я вчера родилась?.. Бог тебе судья, но что ты имеешь в виду, говоря, что теряешь деньги? Ты их наверняка потеряешь, если заказ получит Тайвань или Гонконг… Черт, я абсолютно серьезно. Достань калькулятор и посчитай еще раз… Конечно, позавтракаем на днях. Но только после того, как ты представишь мне реальные цены, плут несчастный… Правильно, и тебе того же.

Лайза Шокросс, редактор раздела мод журнала „Шик!" в избытке обладала всем, начиная с английского розового цвета лица, международных связей в высших сферах и кончая вызывавшим зависть образованием в одном из лучших колледжей Швейцарии.

Она была красива, следила за собой, модно одевалась и во всех ситуациях всегда выглядела должным образом — это для тех, кто не мог представить для себя ничего другого; одним словом — идеальная модель для двадцати миллионов жаждущих карьеры женщин. Но Лайзу Шокросс совершенно определенно нельзя было назвать леди. Сердце ее представляло собой сплав вольфрама и стали, кровь состояла из равного количества высокооктанового тщеславия и нечеловеческой энергии, а мозг — точная копия компьютера, только с тремя четкими программами: прославление самой себя, существенное увеличение тиража того журнала, в котором она работала (а в данный момент это был „Шик!" — журнал мод номер два в мире) и страстное стремление вырвать должность главного редактора американского издания журнала „Вог" у Анны Винтур, которая сама недавно вырвала ее у Грейс Мирабеллы, а та, в свою очередь, правда давно, вырвала ее у последней Дианы Врилэнд.

Такова национально-географическая судьба легендарных главных редакторов: старую рыбку съедает молодая рыбка, которую в свою очередь лопает еще более молодая, которую… впрочем, Лайза недавно решила, что это не самый приятный способ думать о будущем.

Она в раздумье сидела за столом с крышкой из крапчатого мрамора, вперив окаменевший взгляд в первую страницу „Вименз веар дейли". Несмотря на то что „ВВД" была ежедневной, продававшейся в розницу газетой, а „Шик!", издававшийся на глянцевой бумаге, — ежемесячным журналом с тиражом в три миллиона экземпляров и толщиной в пятьсот страниц, две трети из которых занимала самая дорогая в мире реклама, Лайза Шокросс тем не менее не могла не чувствовать приступа профессиональной зависти. В конце концов эскизы еще не поступивших в производство моделей охранялись так же ревностно, как золото в Форт-Ноксе, и „ВВД", завладев эскизами Эдвины, сделала сенсацию. То обстоятельство, что в отличие от ежедневной газеты журнал мод готовится за много месяцев вперед и, как правило, не может воспользоваться сенсацией, даже если она попадет в руки, ничуть не ослабляло приступ. По крайней мере, она первая должна была увидеть эти эскизы!