Джудит Гулд - Плохо быть богатой

Она с отвращением взглянула на скомканную блузку и швырнула ее в сторону. Если перефразировать старую поговорку, и есть куда пойти, да не в чем. Вот ведь незадача!

Билли с новой силой принялась разбирать груду одежды. Платья и юбки порхали в воздухе, перелетали через голову и бесшумно планировали на ковер. О Боже! Ну где же эта таинственная фея-крестная из детской сказки? Сейчас, когда она нужнее всего, ее и нет! Неужели ее желание — получить в подарок один-единственный нарядный туалет для выхода — так уж неисполнимо? Право же, Дункан Купер достоин того, чтобы на его руку опиралась прекрасно одетая женщина.

В конце концов она остановилась на узеньких зеленоватых брючках, коротком черном платьице с широкими бретелями на плечах, свободной тунике из лилового бархата, натягивающейся поверх, и удобных босоножках без каблуков.

Придирчиво оглядев себя в большое, во весь рост, зеркало, Билли решила, что выглядит не так уж и плохо, учитывая все обстоятельства. Да что уж там — нищие не выбирают. Хорошо ли, плохо ли — иного выхода у нее нет.

Остается только надеяться, что Дункан не будет слишком разочарован.

Раздался звонок — швейцар снизу докладывал ей о прибытии Купера, — и Ширли, подхватив по пути длинный, до щиколоток, лимонно-желтый хлопчатобумажный пыльник, бросилась к лифту.

Спустившись в холл, нетерпеливо поспешила к навесу, куда ей указал швейцар: там уже поджидал ее, рыча от нетерпения, сияющий красный „Феррари-тестаросса". Перегнувшись через переднее сиденье, Дункан Купер, заметив девушку, распахнул перед ней дверцу.

В одно мгновение все тревоги по поводу одежды и внешности отлетели прочь.

— Это ваш автомобиль? — выдохнула девушка, не сводя восторженных глаз со сверкающего красавца. — Вот это да!

Дункан, в свою очередь, не мог отвести от нее глаз. Либо он грезит, либо рядом с ним — самая восхитительная из всех женщин, которую он когда-нибудь видел. Да-да, именно так. Определенно, бесспорно, несомненно.

— Это я должен был ахнуть, завидев вас, — мягко заметил он, широко улыбаясь ей. — Ну? Так чего же мы ждем? Быстро в машину, красотка, и пристегните ремни!

Р.Л. Шеклбери предполагал, и не без оснований, что прием ему готовится не самый теплый. Черт, после фиаско с телефоном другого он и не заслуживал. Если Эдвина надумает выцарапать ему глаза — что ж, на то у нее полное право.

Чтоб этой Кэтрин Гейдж провалиться ко всем чертям! Да и ему самому тоже. Сколько же можно оставаться таким идиотом, потакающим похоти?

За несколько минут до того, как подняться на борт самолета в Бостонском аэропорту, он позвонил своей секретарше, попросив ее сделать заказ в цветочном магазине в Нью-Йорке, чтобы каждый час Эдвине доставляли огромный, роскошный букет.

— Это как-то связано с Кэтрин Гейдж? — спросила Сэлли многозначительно, как всегда, попадая в самую точку.

— Не суй нос в чужие дела, — отозвался он совершенно беззлобно. — Проследи только, чтобы цветы доставляли минута в минуту.

В меру удрученный, но одновременно лихорадочно придумывая, как бы вернуть расположение Эдвины, Р.Л., приземлившись в аэропорту Ла-Гуардиа, по дороге дал порядочного крюка, попросив таксиста заехать в цветочный магазин, где скупил все выставленные за стеклом букеты.

— Все до последнего? — осторожно переспросил цветочник, собиравшийся уже закрывать лавочку и не верящий внезапно свалившемуся на него счастью.

— Все до последнего.

— Что ж, деньги ваши, — рассмеялся цветочник. Завалив заднее сиденье машины горой цветов, Р.Л. устроился на сиденье рядом с водителем. По крайней мере, он немного воспрял духом, да и настроение улучшилось. Теперь Эдвина может кидаться на него, сколько хочет. Какая разница? Рано или поздно ему удастся ее усмирить. Долго сопротивляться ему она не будет, а значит, снова станет его.

Вдохновленный этими мыслями о заключении мирного соглашения с Эдвиной, Р.Л. стремительно летел к Сан-Ремо с застывшей на лице немного сконфуженной улыбкой. Улыбкой победителя.

Как она ни старалась, Билли Дон никак не могла отвязаться от звучавшей в ушах непрошенной мелодии. Мотивчик привязался к ней, едва они миновали 42-ю улицу, и теперь, у перекрестка 34-й и Федерального шоссе, загремел уже в полную мощь, напомнив даже и наполовину забытые слова песни! „Сердце Манхэттена".

Возможно, для певицы, чей голос звучал сейчас в ушах Билли Дон, прогулка в центре города означала возможность беззаботно провести время, забыв о невзгодах, для Билли же все было иначе. Прежде всего он связан для нее с рокерами. Грубостью. Страхом. Наркотиками. Борьбой. Изнасилованием.