— Так значит, ты собираешься вызволить Марчиано из Ватикана? — Гарри в полнейшем недоверии уставился на брата. — Два человека, один из которых инвалид, против Фарела и всей ватиканской службы безопасности? Дэнни, вы же собрались воевать даже не с двумя очень могущественными людьми, а с целым государством.
— Я знаю, — кивнул Дэнни.
— Ты спятил.
— Нет. Я очень тщательно и методично все продумал. Это возможно. Не забывай, я служил в морской пехоте. Меня там кое-чему научили…
— Нет! — перебил его Гарри.
— Что — нет?
— Повторяю: нет! — решительно и напористо произнес Гарри. — Верно, я тогда не приехал за тобой в Мэн, но приехал за тобой сейчас — из Нью-Йорка в Рим, в Комо, в Белладжио, в ту чертову дыру, где мы сейчас находимся. Так вот, я наконец-то приехал… и я выдерну тебя отсюда. Только не в Рим, а в Женеву. Я попытаюсь перевезти тебя туда, и мы сдадимся Международному Красному кресту. И я очень, очень надеюсь, что всеобщее внимание обеспечит нам хоть какую-то защиту.
Гарри резкими шагами подошел к двери. Взявшись за ручку, он вновь оглянулся на Дэнни.
— Брат, мне плевать на все остальное, но потерять тебя я не согласен. Ни ради Марчиано, ни даже ради самого Святого престола, я не отдам тебя ни Фарелу, ни Палестрине, ни кому-нибудь другому… — Голос Гарри дрогнул. — Я не соглашусь потерять тебя в этой заварухе, как когда-то потерял Маделин на льду.
Гарри еще пару секунд смотрел на Дэнни, чтобы убедиться, что тот понял его, а потом открыл дверь и шагнул через порог.
— Я — это я! — громко произнес Дэнни, и Гарри словно ножом ударило в спину.
Он так и застыл на месте. Когда же он повернулся, Дэнни смотрел ему в глаза.
— Тебе исполнилось тринадцать. Ты увидел эти слова, написанные мелом на камне, когда шел из школы той самой длинной дорогой, по которой ходил, если хотел подольше не возвращаться. А в тот день тебе особенно не хотелось домой.
Гарри показалось, что его ноги превратились в желе.
— Так это ты написал?..
— Это был подарок тебе к дню рождения, Гарри. Единственное, что я мог подарить. Тебе необходимо было поверить в себя, потому что, кроме самих себя, у нас ничего не было. И ты поверил. И начал свою жизнь. На этом камне ты ее выстроил. Ты проделал адскую работу… — Дэнни не отводил взгляда от лица брата, внимательно следя за его выражением. — Гарри, попасть в Рим мне сейчас важнее всего на свете. Теперь мне необходим подарок. И никто, кроме тебя, не сможет его мне сделать.
Гарри показалось, что он очень долго неподвижно стоял в дверях. Дэнни умудрился вытащить из колоды единственную карту, которую он не мог побить, — козырного туза. В конце концов Гарри вернулся в комнату и закрыл дверь.
— И как, по-твоему, мы сможем попасть в Рим?
— Вот так!
Дэнни взял с тумбочки большой конверт из оберточной бумаги и вытряхнул на кровать его содержимое — длинные, узкие белые номерные знаки с выпуклыми черными буквами и цифрами. «SCV13».
— Гарри, это ватиканский дипломатический номер. Очень редкий. Машину с таким номером никто не остановит.
Гарри медленно поднял голову.
— Какую машину?
17 часов 25 минут
Вместо раввина опять явился священник. Вернув себе ипостась отца Джонатана Артура Ри из Джорджтаунского университета, Гарри пробирался по забитым в этот час народом улицам Лугано, отыскивая арендованный серый «мерседес», который отец Бардони должен был оставить на виа Томасо, на той стороне железной дороги, немного выше вокзала.
Следуя указаниям Вероники, он поднялся на фуникулере до пьяцца делла Стацьоне, перешел площадь и вошел в вокзал. Опустив голову и стараясь не смотреть на лица прохожих, пробрался через толпу пассажиров, ожидавших поезда, и принялся искать место, где мог бы перейти железнодорожные пути к лестнице, ведущей на виа Томасо.
Мысли его были заняты Римом и тем, как попасть туда, чтобы их не схватили по дороге. И еще тем, как быть с Еленой. Поэтому он оказался совершенно не готов к тому, что случилось, когда он повернул за угол.
Из толпы прямо перед ним внезапно материализовались шестеро одетых в форму полицейских, деловито направлявшихся к только что пришедшему на станцию поезду. Но дело было даже не в полицейских, а в том, что они окружали кольцом троих арестантов в наручниках, соединенных друг с другом цепями. Они сейчас проходили под самым носом Гарри, и вторым из них был Геркулес. Наручники страшно мешали ему, но он все равно шел, с трудом переваливаясь на костылях. Вдруг он заметил Гарри; их взгляды встретились. Карлик сразу же отвел взгляд, чтобы даже случайно не привлечь к Гарри внимание полицейских, которые, чем черт не шутит, могут вдруг заинтересоваться, почему этот священник знаком с их подконвойными. В следующий момент они прошли мимо, Геркулес и двое остальных, и оказались возле вагонной двери.
Читать дальше