Аллан Фоллсом - День исповеди

Склонившись к зеркалу, он нанес на ресницы тушь и подвел глаза. Удовлетворенный результатом, он поднялся и оглядел себя в большом зеркале. На нем были женские туфли на шпильках, бежевые свободные брюки, тонкая белая блузка и легкий голубой парусиновый жакет. Облик довершали небольшие золотые серьги и жемчужное ожерелье. Закрыв чемодан, он опять остановился перед зеркалом, надел широкополую соломенную шляпу, бросил ключ от комнаты на кровать, открыл дверь и вышел.

Томас Хосе Альварес-Риос Добряк из эквадорского города Кито, он же Фредерик Вур из Амстердама превратился в Джулию Луизу Фелпс, агента по продаже недвижимости из Сан-Франциско, Калифорния.

Гарри, не дыша, смотрел, как два вооруженных карабинера позволили белому «фиату» ехать в сторону Белладжио, затем взглянули на следующий автомобиль, дали водителю знак подъехать и остановиться в пятне яркого света фонарей, освещавших площадку. Напротив другая пара карабинеров осматривала машины, покидавшие город. А еще четверо стояли на обочине подле бронетранспортера и наблюдали за происходившим.

Гарри увидел свет издалека и сразу понял, почему шедшие впереди машины начали сбавлять скорость. Он знал, что им более чем повезло, когда они вдвоем с Еленой утром ехали в противоположном направлении. А теперь их было трое, и он не отваживался даже дышать, ожидая самого худшего.

— Мистер Аддисон… — окликнула его Елена, тоже напряженно смотревшая вперед.

Гарри увидел, что передний автомобиль тронулся с места. Настала их очередь заезжать на досмотр. Один из карабинеров резко махнул рукой, дескать, вперед. Сердце Гарри отчаянно заколотилось, он почувствовал, что ладони его, лежащие на руле, внезапно покрылись потом. А карабинер уже махнул вновь.

Глубоко вдохнув, Гарри выжал сцепление. Грузовик пополз вперед. Полицейский, опять же жестом, приказал остановиться. Гарри повиновался. В голубовато-белом свете фонарей карабинеры направились к машине с двух сторон, каждый держал в руке по большому фонарю.

— Господи! — чуть слышно выдохнул Гарри.

— В чем дело? — так же тихо отозвалась Елена.

— Тот же самый парень.

Карабинер тоже увидел Гарри. Да разве мог он такое забыть? Старенький грузовичок со священником за рулем, едва не переехавший его сегодня утром!

— Buona sera, [32] Добрый вечер (ит.). — вежливо произнес карабинер.

— Buona sera, — отозвался Гарри.

Карабинер поднял фонарь и посветил в кабину. Дэнни, одетый в черный пиджак священника с плеча Гарри, все так же спал, привалившись к Елене.

Второй карабинер подошел с ее стороны и жестом приказал опустить стекло.

Не обратив на него никакого внимания, Елена обратилась к стоявшему рядом с Гарри.

— Помните, мы ехали сегодня на похороны? — затараторила она по-итальянски.

— Да.

— Ну а теперь мы возвращаемся. Отец Дольжетта, — она указала на Дэнни и продолжила, резко понизив голос, как будто опомнилась и боялась разбудить его, — приехал из Милана, чтобы отслужить мессу. Сами видите, каков он. Больной-разбольной! Ему вообще не стоило никуда ездить, но он настоял. И что теперь? Ему опять плохо! Сами видите. Мы хотим поскорее уложить его в постель, пока не случилось чего похуже.

Несколько секунд карабинер стоял молча, переводя луч фонаря с Гарри на Дэнни и обратно.

— Что прикажете нам сделать? Выйти и встать перед машиной? Или разбудить его? И тоже заставить вылезти? — Елена гневно блеснула глазами. — Вы ведь нас уже знаете! И долго собираетесь нас здесь держать?

Позади, очень кстати, прозвучало несколько гудков. Ожидавшие в замершей очереди понемногу теряли терпение. В конце концов карабинер выключил фонарь, кивнул своему напарнику и махнул рукой, разрешая проезд.

Роскани разломил плитку шоколада, откусил кусок от половины и закрыл интерполовскую папку.

В первом разделе на пятидесяти девяти страницах описывались двадцать семь мужчин и девять женщин, известных как активные террористы и уже действовавших в Европе. Во втором разделе на двадцати восьми страницах — убийцы, находящиеся на свободе и предположительно обитающие в Европе; этих было четырнадцать, все мужчины.

Каждый из них мог взорвать ассизский автобус. Любому из этих мужчин мог принадлежать обугленный труп, который ошибочно опознали как останки отца Дэниела. То есть каждый из них мог быть хозяином пистолета «ллама». Но интуиция подсказывала Роскани, что ни один из них не обладал такой извращенной, сладострастной и откровенно садистской тягой к убийству, как блондин с расцарапанной рожей, любитель пользоваться острой кухонной утварью и столь редкими в наш век опасными бритвами.