Хеннинг Манкелль - Мозг Кеннеди

Едкий запах ударил в нос еще сильнее, чем в первый раз. Смерть резко пахнет кислотой. Трупный запах, запах брожения появляется позднее.

В комнатах грязь, нечистоты, страх. Большинство больных лежали свернувших калачиком на нарах и на полу, лишь самые младшие дети растянулись на спине. Она медленно шла между больными, пытаясь хоть что-то разглядеть в сумраке. Кто они? Почему лежат здесь? Они заражены ВИЧ и скоро умрут. Вот так, наверно, выглядели притоны курильщиков опиума. Но почему Кристиан Холлоуэй позволяет им жить в подобном убожестве? Неужели для него достаточно предоставить им крышу над головой? Внезапно она перестала понимать, каков был его замысел, когда он устраивал жилища для бедняков и больных.

Луиза остановилась, посмотрела на лежащего перед ней мужчину. Его глаза горели лихорадочным блеском. Она наклонилась, положила руку ему на лоб. Температуры нет. Ощущение, что она находится в опиумном притоне, а не в преддверии смерти, усилилось. Мужчина неожиданно зашевелил губами. Луиза нагнулась поближе, чтобы расслышать его слова. Изо рта у него чудовищно воняло, но она заставила себя остаться рядом. Он повторял одни и те же фразы, раз за разом. Она не разбирала, что он говорит, одно и то же, словно мантру, что-то начинавшееся на «ин»... и, кажется, еще «они».

Поодаль хлопнула дверь. Человек на нарах дернулся, будто его ударили. Отвернулся, сжался в комок. А когда она тронула его за плечо, вздрогнул и отодвинулся.

Луиза вдруг заметила, что за ее спиной кто-то стоит. Она повернулась, точно опасаясь нападения. И увидела женщину своих лет. Седые волосы, близорукие глаза.

— Я не знала, что у нас гости.

Ее английский выговор напомнил Луизе давнее путешествие в Шотландию, когда она впервые встретила Арона.

— Я уже была здесь, и мне сказали, что посещения разрешены всем.

— Посещения разрешены всем. Но мы предпочитаем сами открывать двери гостям. В комнатах темно, есть порожки, можно споткнуться. Мы с удовольствием показываем свои владения.

— Здесь работал мой сын, Хенрик. Ты его знала?

— Меня здесь в то время не было. Но все очень хорошо отзываются о нем.

— Я стараюсь понять, что он здесь делал.

— Мы ухаживаем за больными. Заботимся о тех, кто больше никому не нужен. О беззащитных.

Женщина, пока что не представившаяся, дружески взяла Луизу под руку и повела к выходу. «Она бережно обращается со мной, но коготки у нее есть», — подумала Луиза.

Они вышли на жаркое солнце. Черная собака, высунув язык и тяжело дыша, лежала в тени дерева.

— Мне бы хотелось встретиться с Кристианом Холлоуэем. Сын говорил о нем с большим почтением. Боготворил его.

Луизе стало нехорошо оттого, что приходится лгать ради Хенрика. Но иначе нельзя.

— Я уверена, он обязательно с тобой свяжется.

— Когда? Я не могу оставаться здесь вечно. У него нет телефона?

— Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь говорил с ним по телефону. Мне надо идти.

— Можно мне остаться и посмотреть, как вы работаете?

Женщина покачала головой:

— Сегодня неподходящий день. Процедурный.

— Именно поэтому.

— Мы в ответе за тяжелобольных людей и не всегда можем допустить к ним тех, кому бы этого хотелось.

Луиза поняла бесплодность дальнейших попыток.

— Ты ведь из Шотландии, если не ошибаюсь?

— Из Хайленда.

— Как ты сюда попала?

Женщина улыбнулась.

— Дороги не всегда ведут туда, куда стремишься.

Она протянула руку, попрощалась. Разговор был окончен. Луиза вернулась к машине. Черная собака с тоской смотрела на нее, будто ей тоже хотелось уехать. В зеркале заднего вида Луиза видела седовласую женщину. Та ждала, когда Луиза покинет поселок.

Она вернулась в гостиницу. В пустом ресторане альбинос играл на своем ксилофоне. Ребятишки забавлялись в песке с остатками урны. Колотили по ней, будто за что-то мстили. Портье улыбнулся. Он читал потрепанную Библию. У Луизы кружилась голова, все казалось нереальным. Она поднялась к себе в номер и легла.

Тут у нее взбунтовался кишечник. Почувствовав близость приступа, она едва успела добежать до туалета — начался страшный понос. Только добралась до кровати, приступ повторился. Часом позже поднялась температура. Пришедшей уборщице она кое-как объяснила, что заболела, что ей нужен покой и питьевая вода в бутылке. Через час появился официант из ресторана, с маленькой бутылочкой минеральной воды. Она дала ему денег, чтобы он принес большую бутылку.

Остаток дня Луиза провела между кроватью и туалетом. К наступлению темноты силы совсем покинули ее. Но приступы, похоже, стали ослабевать. Она встала и на дрожащих ногах спустилась в ресторан выпить чаю.