Джефф Лонг - Стена

— Я помню, — сказал Хью.

— А немного позже появилась Энни, промокшая, как собака, никого и ничего не знавшая, — точно как я. Все произошло как по волшебству: большая любовь и все такое, в том числе вся наша будущая жизнь, родились из одного дождливого дня. Я втюрилась в Льюиса. А Энни достался вот этот одинокий волк. Я уже не помню, каким образом мы тогда разбились именно на такие пары. Наверно, так сошлись звезды.

Было странно слышать, что имя Энни произносят весело, без той мрачной торжественности, которая, как, вероятно, считало большинство, требовалась Хью. Она умерла пять лет назад, но, поскольку он впервые с тех пор приехал в Штаты, все разговаривали с ним так, будто это случилось только вчера. Льюис был в этом отношении хуже всех. Он, казалось, боялся даже упоминать ее имя, как будто с Хью мог случиться нервный припадок.

В этот момент Хью вновь обратил внимание на Огастина. Тот казался совершенно ошеломленным всем этим счастливым разговором о большой любви. Его лицо исказилось от боли. Конечно, Рэйчел никак не могла знать о случившейся трагедии и о том, что он причастен к ней.

— Давайте выйдем на крыльцо, — предложил ему Хью.

— Незачем, — отрезал Огастин. — Я думаю, мы уже все обсудили.

— Хотя бы выпейте пива.

— При других обстоятельствах согласился бы с удовольствием. — Могучие руки Огастина безвольно свисали вдоль туловища.

Хью не настаивал. Человеку предстояла долгая ночь наедине с собственной душой. Притом Огастин дал гораздо больше, чем получил. Сам того не зная, он подтвердил законность присутствия здесь Льюиса и Хью. Теперь он уходил с пустыми руками. Хью решил пустить все своим чередом.

— Не теряйте надежду, — сказал Льюис. У него был непривычно робкий вид. Он отлично знал, что произносит пустые слова.

Рэйчел смотрела на мужчин, озадаченная их состоянием.

Огастин кивнул.

— Когда будете там… Если что-нибудь увидите… — Он не стал договаривать. К тому времени, конечно, будет слишком поздно что-нибудь предпринимать.

— Мы сообщим, — пообещал Хью.

— Вот и прекрасно.

Огастин повернулся и направился к выходу, лавируя между барными табуретами. Хью провожал его взглядом, пока за ним не закрылась дверь.

— Что все это значило? — спросила Рэйчел.

Льюис бросил Хью предупреждающий взгляд.

— Он из администрации парка. Хотел кое-что узнать.

Рэйчел была далеко не дурой.

— Он больше всего похож на смерть с косой.

— Сегодня произошел несчастный случай, — нехотя сообщил Льюис.

— Ага, на Эль-Кэпе, — кивнула Рэйчел. — А вы думали, что я ничего не узнаю?

Загоревшиеся было глаза Льюиса потухли.

— Это произошло у вершины, — сказал Хью. — Три женщины. Одна упала. Спасатели пытаются выяснить подробности.

— Три женщины?

Казалось, что Рэйчел больше удивил не сам несчастный случай, а то, что он произошел с женщинами. В старые дни подруги довольствовались тем, что разбивали лагеря и загорали до одури на берегах реки Мерсед. Они служили наградой для мужчин, возвращавшихся с высоты. Если женщина обвязывалась веревкой, то лишь для какой-то очень короткой и легкой прогулки, например для пикника над обрывом.

— И что хотел рейнджер?

— Он не рейнджер, малышка, — сказал Льюис.

Рэйчел уставилась на него.

— Я нашел одну из этих девушек, — сказал Хью.

Сразу же в его памяти возникли две дочки Льюиса и Рэйчел. Они давно выросли и уехали от родителей, но все же…

— И вы все равно хотите туда лезть?

— Это же совсем другое дело, — сказал Хью. — Они пытались пройти каким-то новым маршрутом. Мы совершаем круг почета на Анасази. Сейчас там не ходят разве что паралитики в креслах.

Эти слова не убедили ее.

— Сегодня погибла девушка. На Эль-Кэпе.

— Они совершали первопрохождение. По-настоящему первое. Совершенно неизведанным маршрутом.

— А когда вы вдвоем проходили стену Анасази тридцать лет назад — что, как вы думаете, все говорили? Абсолютно то же самое. Неизведанный маршрут. Безумие.

Хью замолчал.

— Мы не собираемся превышать скорость, — сказал Льюис.

— Вспомните хотя бы о своем возрасте, — огрызнулась она на мужа.

— Мы помним. И вообще — горя бояться, счастья не видать. Так что вперед! Эль-Кэп — наша старая танцплощадка. Немного виагры для души.

— Льюис, боже мой… — Ее голос прозвучал очень грустно.

Вновь появился бармен. На сей раз он держался почтительно, чуть ли не братски. Разговор незнакомых стариков с Огастином резко повысил их статус в его глазах. Рэйчел заказала стакан австралийского вина.