Пол Кристофер - Тень Микеланджело

Содержимое чемодана включало два костюма, несколько нераспакованных рубашек различных цветов фирмы «Эрроу», пару черных рубашек фирмы «Джемс Тэйлор и сын», туфли на толстых подошвах, добавлявшие два дюйма к его росту, а также автоматический десятимиллиметровый пистолет «Глок-21» с пятнадцатизарядным магазином в комплекте с плечевой кобурой «Патрик Джонакин». Сняв одежду священнослужителя, отец Джентиле облачился в цивильный наряд, дополнив его кобурой с пистолетом, а сутану аккуратно уложил в прочный чемодан, который снова закрыл на ключ.

Он залез в карман пиджака и достал два служебных удостоверения: одно — большое, в европейском духе, а другое — типично американское. Первое было на имя Пьетро Руффино, итальянского агента ТОВПИ — Тактического отряда по возвращению произведений искусства, являвшегося подразделением Международного разведывательного союза (МРС), всемирной организации, представлявшей интересы многих, от Ллойда и Британского музея до нескольких королевских фамилий, десятков крупных корпораций и, разумеется неофициально, нескольких правительств.

Второе удостоверение идентифицировало его как сотрудника Министерства внутренней безопасности по имени Лоуренс Гейнор Маклин. Оба комплекта документов были подлинными и могли пройти самую тщательную проверку. Отец Джентиле прекрасно знал, что, несмотря на бесчисленные официальные опровержения, кардинал-падроне Ватикана имел в своем распоряжении, возможно, древнейший из существующих разведывательных департаментов мира, организацию, начало которой было положено, когда в Рим явился святой Петр и первые христиане начертали мелом на стенах катакомб знак рыбы. Документы и «легенды» в комплекте с ними никогда не были проблемой. Джентиле остановил свой выбор на добром старине Ларри Маклине, поработал с минуту перед зеркалом ванной, чтобы убрать итальянский акцент и заменить его чем-то смутно напоминающим говорок Среднего Запада, а потом вышел из комнаты.

Он спустился в вестибюль, попросил вызвать такси, чтобы отвезти его в город, и спустя полчаса уже находился на Манхэттене и регистрировался у стойки Грамерси-Парк-отеля, сетуя клерку на то, что «Дельта» опять потеряла его багаж. Взяв номер на имя Лоуренса Маклина и расплатившись кредитной карточкой «Виза», эмитированной «Бэнк оф Америка», он поднялся к себе, провел некоторое время в ванной, отрабатывая перед зеркалом медленный, протяжный канзасский выговор, а потом покинул гостиницу и приступил к работе.

Магазин назывался просто «Марокко» и занимал крохотное помещение на Лафайет-стрит, в трех кварталах от пересечения с Гранд. Когда Финн и Валентайн вошли, зазвенел дверной колокольчик, и девушке показалось что этот звон и сделанный ею шаг мгновенно перенесли ее через полмира. Воздух внутри благоухал ароматами тмина и корицы, стены были увешаны коврами всех размеров и расцветок, а на столах громоздилась всякая всячина, от плетеных корзин до старинных мушкетов. Надзирал за всем этим богатством вальяжный толстяк с овальной сигаретой в зубах, в феске и белом полотняном костюме, придававшем ему такой вид, словно он только что вышел из кадра фильма «Касабланка». Финн, пожалуй, не удивилась бы, появись сейчас рядом с ним Хамфри Богарт и Ингрид Бергман. Валентайн поприветствовал хозяина на мусульманский манер, тот ответил тем же. Он с любопытством посмотрел на Финн, и Валентайн представил их друг другу:

— Финн Райан. Мой друг Гассан Лазри.

— Салаам, — сказала Финн, постаравшись изо всех сил.

Лазри улыбнулся.

— Правильнее было бы сказать «шалом», поскольку я, как говорят на другом языке моего народа, «джуиф марок». Но спасибо за старание. — Он еще раз улыбнулся. — Вообще-то я, как хорошо обученная собака, откликнусь на любой зов, особенно если он исходит от такой хорошенькой чекроун, как ты.

— Чекроун?

— Рыжеволосой. Говорят, что рыжие, помимо всего прочего, приносят удачу, а поскольку мое собственное имя не сулит мне ничего, кроме невезения…

Он пожал плечами.

— Лазри по-арабски означает «левша», — пояснил Валентайн.

— Боюсь, это не лучшее имя для выходца из Африки вроде меня, но, может быть, ты и вправду принесешь мне удачу.

Он жестом указал на пару искусно вырезанных стульев, а когда Валентайн и Финн сели, невероятно громко щелкнул пальцами, и откуда-то появился молодой человек в длинном белом одеянии и маленькой белой расшитой шапочке. Он устремил на Финн восхищенный взгляд широко раскрытых глаз и лишь потом повернулся к Лазри, который некоторое время тараторил по-арабски как пулемет. Потом молодой человек кивнул, бросил на Финн еще один взгляд и исчез.