Джон Бостон - Сесквоч

Скрип-скрип.

Педаль.

Скрип-скрип.

Педаль.

Скрип-скрип.

Раймонду (его христианское имя) Брауну было двадцать девять лет, но ему нельзя было дать больше шестнадцати. При росте пять футов четыре дюйма он весил более ста десяти фунтов, большая часть из которых приходилась на мускулы ног. Даже в детстве у Бина были плохие зубы — страшные и желтые, под цвет соломенных волос, торчавших из-под кепки фирмы «ГМ Пате». Из-за темных роговых очков выглядывал дикого вида правый глаз. Левый по сравнению с правым был спокойнее. Фенберг и Туберский оба с ужасом думали, что в нем было сходство с их дорогой покойной матерью.

Скрип-скрип.

Педаль.

Бин и миссис Фенберг, однако, не состояли в родственных отношениях. Раймонд занимал важное положение в обществе. Он был полуглухим и совершенно немым спортивным обозревателем и главным фотографом «Бэсин Вэли Багл» и сейчас он ехал в город на велосипеде, чтобы снять на пленку первую в его жизни демонстрацию протеста.

В конце концов Фенберг решил фотографировать сам. Когда он с фотоаппаратом в руках вышел из редакции, то заметил, что протест был не таким уж серьезным. Не было видно полиции, поливающей из шлангов разбушевавшуюся толпу. Никаких перевернутых и объятых пламенем машин. Не было поблизости и собак, кусающих за коленки пожилых женщин-баптисток. Ни штудирующих библию подростков со злыми, искаженными лицами, выплескивающих в окна «Багл» молотовские коктейли. Просто два десятка людей, самодовольных, но вежливых людей, образовавших овальный полукруг. В руках они держали брошюры и плакаты. Еще с полсотни человек толклись по периметру.

Фенберг настроил объектив. Он выбрал длиннофокусный 135-миллиметровый, чтобы сконденсировать толпу и выделить на первый план Бегана. Последовало пять коротких щелчков.

Через видоискатель Мартин Джеймс Беган выглядел как хорошо одетый, уже стареющий, советский убийца-следователь, которому никак не удавалось выспаться. Несмотря на плохое здоровье, Беган излучал обаяние, силу, сдержанность. Он, видимо, не сознавал, что на лице его застыла отработанная, лишенная чувства юмора улыбка политика. Его лицо, похожее на блюдо из мяса и картошки, было обрамлено густыми черными волосами, седеющими на висках. Дорогой костюм не вязался с топорной, напоминающей пожарный кран фигурой. Но самой выдающейся анатомической частью М.Дж. Бегана была его голова, представляющая идеальный аккуратный куб.

Он направился к Фенбергу. Беган явно хромал. Толпа расступилась. Фенберг почувствовал, как кровь ударила ему в голову. Фотоаппарат на шее вдруг стал похожим на игрушку, сознание было ясным.

Прихрамывающие шаги. Сердце забилось сильнее.

— Привет, Майкл, — сказал Беган, протягивая ему руку. Майкл сосчитал до пяти и только потом ответил на рукопожатие и сказал:

— В такую погоду грех сидеть дома. — Рукопожатие было обоюдно слабым. Беган окинул Фенберга оценивающим взглядом.

— Я не нравлюсь тебе, Майкл, так ведь? — спросил он. Еще мальчишкой Беган прилагал все усилия к тому, чтобы внушать отвращение. Он вырос на востоке и в детстве собирал вокруг себя малышей и читал им Священное писание, в основном, Ветхий Завет, из которого он старался выбирать устрашающие истории. Прошли годы, и теперь он мог позволить себе роскошь иметь собственных детей, а также собственную газету прямо напротив «Багл».

— Я вас не знаю, — сказал Фенберг. Ему хотелось вытереть руку.

— Вы уворачиваетесь от вопроса, — настаивал Беган, и улыбка его стала еще шире. — Как видите, я тоже газетчик.

— Давайте все-таки остановимся на том, что я вас не знаю. Но я любопытен.

— Что же вас интересует?

— Зачем человеку с вашим положением переводить все свое состояние и семью в маленький глухой городок, где в основном занимаются заготовкой леса? Только затем, чтобы основать там маленькую газету? — Фенберг взглянул в сторону выстроившихся в ряд как перепелки членов добропорядочной американской готической семьи.

Жена выглядела мрачной и испуганной. На ней были темные очки и одежда от модельера Нэнси Рейган. Дети выстроились по росту. Они взглянули на Фенберга и отвели глаза все, кроме дочери. На вид ей было то ли тринадцать, то ли двадцать восемь. Волосы у нее были ярко-рыжие, длинные и вьющиеся, и в тон им помада на губах. Дарла Беган выпадала из общей картины. Фенберг чувствовал по ее позе, что они со Злючкой Джо подходили друг другу, как два черных облачка над морем.