Джеймс Паттерсон - Четвертое июля

Оглядевшись по сторонам, я заметила Кэроли Браун за столиком возле стойки. Она была в черных слаксах и ярко-розовом свитере, на шее сверкал золотой крестик.

Костюм Феи-булочки после работы.

В тот же момент Кэроли увидела меня и, просияв улыбкой, жестом предложила присоединиться. Протолкавшись сквозь толпу, я приблизилась и обняла свою новую подругу. Нам подали крепкий эль и лапшу с моллюсками; не прошло и десяти минут, как мы оживленно беседовали. Кэт часто рассказывала обо мне Кэроли, поэтому она хорошо знала о моей злосчастной перестрелке и недавних неладах с законом.

— Я плохо оценила ситуацию, поскольку они были детьми, — объяснила я Кэроли. — Но когда они начали стрелять в меня и моего напарника, пришлось уложить их.

— Скверная история, Линдси.

— Сама себе не верю. Убить ребенка! В жизни не думала, что способна на такое.

— Они тебя вынудили.

— Мы ловили преступников, Кэроли. Эта парочка убила двух молодых ребят, а когда мы их прижали, у них остался лишь один выход. Просто мне не приходило в голову, что дети из хорошей семьи могут докатиться до подобной жизни.

— Да, я тебя понимаю. Хотя, судя по моему опыту работы в школе, психологически травмированные дети могут появиться в любой семье.

Не успела Кэроли произнести эти слова, как в голове у меня что-то вспыхнуло. Я вдруг увидела себя маленькой девочкой, которая спасается бегством в свою спальню и в испуге прячется за комод. А в дверях, покачиваясь, с надменным видом возвышается мой отец. «Я научу тебя, как со мной разговаривать!» Господи, я сама являлась травмированным ребенком.

Усилием воли я заставила себя вернуться в уютный зал «Баклана».

— Ну а как твои дела на личном фронте? — спросила Кэроли. — Одинока? Разведена?

— Разведена с парнем, которого считала своим братом, — ответила я, радуясь, что она сменила тему. — Но если меня уговорить, могу рискнуть снова.

— Кажется, теперь все ясно, — произнесла Кэроли с улыбкой. — Когда я заявилась со своим тортом, ты находилась не одна, верно?

Вспомнив, как открыла дверь в рубашке Джо, я невольно рассмеялась. Я уже собиралась выложить Кэроли все начистоту, когда заметила за ее спиной какую-то возню. Я и раньше наблюдала за веселой компанией, распивавшей за стойкой пиво. Вскоре двое из троих ушли. Оставшийся мужчина был поразительно хорош собой — темные вьющиеся волосы, правильное лицо, тонкие очки без оправы, модные брюки и тенниска от Ральфа Лорана.

Бармен протер стойку тряпкой, и я услышала, как он спросил:

— Будешь еще одну?

— Если честно, я бы не отказался отведать вон той сногсшибательной брюнетки. А блондинка вполне сойдет за аперитив.

Хотя эти фразы сопровождала милая улыбка, я сразу почуяла неладное. Внешне мужчина выглядел как преуспевающий банкир со спортивным прошлым, но выражался как смазливый сутенер.

Я стиснула зубы, когда он развернулся на высоком стуле и в упор уставился на меня.

Машинально я составила его словесный портрет: белый мужчина, на вид лет сорок, рост выше шести футов, особых примет нет, не считая большого шрама между большим и указательным пальцами правой руки — наверное, когда-то сильно порезался ножом.

Он встал со стула и направился к нам.

— Сама виновата, не надо было на него смотреть, — пробормотала я Кэроли.

Когда он подошел, я демонстративно отвернулась, однако незнакомца это не смутило.

— Как дела, дамочки? Вы обе чертовски очаровательные особы. Я просто не мог остаться в стороне.

— Спасибо, — промолвила Кэроли. — Очень мило с вашей стороны.

Она повернулась к нему спиной.

— Меня зовут Деннис Эгнью, — невозмутимо продолжил он. — Конечно, вы меня не знаете, но это легко поправить. Можно я к вам подсяду? Напитки за мой счет.

— Большое спасибо, Деннис, — отозвалась я, — но нам и вдвоем неплохо. Сегодня у нас девичник.

Лицо мужчины внезапно потемнело, как случается с электричеством, когда падает напряжение в сети. Но через секунду он опять заулыбался:

— Бросьте, дамы, со мной вам будет еще лучше. Честное слово! Даже если вы из тех девчонок, которым не нравятся парни, я не против. Просто посидим вместе.

В Деннисе Эгнью была какая-то странная смесь мягкости и грубости, но мне быстро надоело и то, и другое.

— Вот что, Деннис, — сказала я, вытащив из сумочки свой значок и сунув его ему под нос. — Я полицейский офицер, и это частная беседа. Ясно?

На виске мужчины запульсировала вена, и он с оскорбленным видом расправил плечи.