Максим Якубовски - Откровения романтика-эротомана

Со смехом она также призналась мне, что банкир выбривал волосы вокруг члена и яиц, так что их гладкость была обоюдной. Этот образ часто занимал мое эротическое воображение.

Когда я прочитал ее письмо, я в первую очередь подумал, что она встретила другого человека.

Непременно, когда женщина столь открыто демонстрирует такие интимные места, это делается для мужчины. Почему для него, а не для меня? Но она уверила меня, что сделала это только в угоду собственной причуде. Однажды утром, в ванной, она неровно намазала депилятором область бикини и некрасиво удалила волосы. Правильным выходом было удалить оставшуюся часть волос, сказала она. И это так сексуально, добавила она. Не то что в Швейцарии, когда это было частью полового договора. Теперь она сделала только для себя и ни для кого другого. Она ездила на велосипеде в близлежащий городок, где закупала провизию, и чувствовала себя там настолько голой, и с осознанием спрятанной снизу тайны к ней легко пришло возбуждение. Казалось, ее и забавляет, и изумляет, что это так. Я мог ей сказать об этом гораздо раньше, я очаровывался голыми женскими органами все больше и больше, мне нравилось все, от накачанных моделей на порнографических игральных картах до кондовых фильмов и вспомнившейся голой порнографии.

Мне хотелось знать, какой эффект на мое либидо при следующей встрече с Милдутой произведет вид ее голой пизды, освобожденной от занавеса мягких, темных кудрей. С теми немногими женщинами с гладкими влагалищами, которых я знал, наши отношения были закончены. Будет ли знание женских гениталий «до» и «после» оказывать на меня такое же эротическое воздействие? Эта мысль мучила меня неделями.

Я ответил ей, попросив оставаться бритой, пока мы не найдем возможности снова встретиться.

«Я в этом не уверена», — ответила она.

Ее неуверенность выпустила на волю мои подозрения, а затем мной овладел страх потерять Милдуту, страх, что я никогда буду наслаждаться чудесным видением ее пизды во всей ее восхитительной и совершенной обнаженности.

Я всегда знал, что наши отношения далеки от исключительности. Шансов, что они продлятся долго, по причине наших личных обстоятельств, не было.

«о, ты знаешь, я только что побрила киску… смайл… это так сексуально»

Что ж, она определенно выбрала подходящий момент, правда?

Жизнь — это не кино.

Ты выбираешь не то, что задумал. Негодяи разгуливают под различными серыми масками, и решения проблем чертовски сложны.

А фильмы проповедуют легкость этого всего, и утонченное искусство обмана извращает мысли, вскоре тайными способами начинает руководить большинством твоих действий. Ты не главный герой в чьем-то сценарии, и нет уверенности в том, что три акта завершатся счастливым концом. Ты не контролируешь ситуацию, какой бы она ни была, плохой ли, хорошей…

Жизнь — это бардак, и в ней нет смысла, она часто выглядит, как скопление штампов, во всяком случае, именно так она выглядит, если смотреть на все со здоровой долей цинизма (некоторые скажут — реализма). И нет греха в том, чтобы отдаться во власть сомнительной романтики и умиротворенности образов, дрожащих на экране, потому что ты стремишься к добру, к счастью, и сознательное уединение в мечтах или фантазиях — это такой легкий путь.

Жизнь делается легче.

Так что…

Это начинается, как кино. С широким экраном и бесподобным потоком музыки, многочисленными строчками — или в наши дни, в наш век высоких технологий, это больше похоже на аккорды синтезатора — в конечном итоге, эта музыка возрастает до величественного крещендо. Беспорядочные образы сливаются воедино, и из хаотической стены звука вырисовывается скорбная мелодия… Может, это «Porcelain» Моби или печальные мотивы Нико в сопровождении оркестра Джона Кейла. Это звучит, словно саундтрек для воображаемого вестерна, и его кульминация оказывается особенно щемящей: перестрелка, любовники, разлученные роком, разбитые сердца, заброшенность, ущелье, бессвязность.

Мотив звучит прямо в сердце, и вслед за ним приходит еще большая тоска, и она длится До самого конца. Тоска, да, потому что трагедия — это слишком однозначное слово, а мир, в котором мы живем, до предела заполнен несовершенными людьми, с глупыми надеждами и мелкими радостями, которые бледно смотрятся на фоне реальных страданий, и кажется, что настоящая жизнь всегда идет где-то там, в чьих-то других жизнях, в других странах. Некоторые могут даже утверждать, что в жизни таких людей, как ты и я, нет трагедий, а есть просто незначительные неудобства.