Харлан Кобен - Чаща

— А как насчет денег семьи?

— После смерти Джейн родители решили, что лучше всего держать их в трастовом фонде. Я не могла их взять.

— Вот он и украл?

— Ты когда-нибудь перестанешь так говорить? Смотри! — Она протянула мне ксерокопии каких-то листков. — Боб вел учет каждого взятого им цента. Исходил из шести процентов годовых. Он собирался вернуть деньги, как только выровняется ситуация на работе. Он воспользовался этими деньгами, чтобы преодолеть временные трудности.

Я просмотрел ксерокопии, надеясь найти в них хоть какую-то зацепку, чтобы иметь возможность им помочь. Не нашел. Эти бумажки Боб мог написать в любой момент, даже после освобождения под залог. Сердце у меня упало.

— Ты об этом знала?

— Это значения не имеет.

— Черта с два. Знала?

— Нет, — ответила Грета. — Он не говорил мне, откуда берутся деньги. Но послушай: тебе известно, как много времени отдавал Боб фонду Джейн. Был директором. На такой должности положено получать жалованье. И годовая сумма выражалась бы шестизначной цифрой.

— Пожалуйста, скажи мне, что этим ты его не оправдываешь.

— Я оправдываю его как только могу. Я люблю своего мужа. Ты его знаешь. Боб — хороший человек. Он занял деньги и вернул бы их до того, как кто-нибудь заметил. Такое происходит постоянно. Тебе это известно. Полиция наткнулась на это только из-за твоей должности и этого процесса об изнасиловании. Боба сделали козлом отпущения, потому что ты прокурор округа. Они уничтожат человека, которого я люблю. А если они уничтожат его, то уничтожат меня и мою семью. Ты это понимаешь, Пол?

Я понимал. Мне уже доводилось видеть, как это делается. Вся семья шла под нож. Я попытался подавить злость. Попытался посмотреть на происходящее глазами Греты, попытался принять приведенные ею доводы.

— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь.

— Речь идет о моей жизни.

От этих слов меня передернуло.

— Спаси нас. Пожалуйста…

— Солгав?

— Это была ссуда. Он просто не успел тебе сказать.

Я закрыл глаза и покачал головой:

— Он украл у благотворительного фонда. Он украл у благотворительного фонда твоей сестры.

— Не моей сестры, — ответила она. — Твоей жены.

Я пропустил это мимо ушей.

— Очень хотел бы помочь, Грета.

— Отворачиваешься от нас?

— Я не отворачиваюсь от вас. Но и врать не буду.

Она просто смотрела на меня. Ангела рядом со мной больше не было.

— Я бы для тебя это сделала. Ты знаешь.

Я предпочел промолчать.

— Ты подвел всех, кого только мог, — продолжила Грета. — Не уберег в том лагере свою сестру. И в конце, когда моя сестра страдала больше всего… — Она замолчала.

Температура воздуха в комнате словно опустилась на десять градусов. Спящая змея в моем животе проснулась и зашевелилась.

Я встретился с ней взглядом:

— Говори. Чего уж там, говори.

— Фонд Джейн создан не ради Джейн. Ради тебя. Так ты заглаживаешь свою вину. Моя сестра умирала. Мучилась от боли. Я сидела рядом, у ее смертного одра. А тебя не было.

Бесконечные страдания. Дни превращались в недели, недели — в месяцы. Я при этом присутствовал. Я это наблюдал. Во всяком случае, по большей части. Я видел, как женщина, моя опора, увядала. Я видел, как свет уходил из ее глаз. Я чувствовал шедший от нее запах смерти, хотя раньше от нее пахло лилиями, когда мы в какой-то дождливый день занимались любовью вне дома. И к концу я не выдержал. Не мог смотреть, как свет окончательно уйдет из ее глаз. Я сломался. То был худший момент в моей жизни. Я сломался, позорно бежал, и моя Джейн умерла без меня. Грета говорила правду. Я не смог остаться и наблюдать. И я никогда не смогу с этим сжиться — именно чувство вины заставило меня создать благотворительный фонд «Под опекой Джейн».

Грета знала, что я сделал. Как она только что заметила, у постели умирающей она осталась одна. Но мы никогда об этом не говорили. Никогда она не напоминала мне о моем самом постыдном поступке. Мне всегда хотелось знать, спрашивала ли Джейн обо мне перед самой смертью. Но я не задавал об этом вопросов Грете. Подумал, а не спросить ли сейчас, но что это могло изменить? Какой ответ успокоил бы меня? Какого ответа я заслуживал?

Грета поднялась.

— Так ты нам не поможешь?

— Я помогу. Лгать не буду.

— Если бы это могло спасти Джейн, ты бы солгал?

Я не ответил.

— Если бы ложь могла спасти жизнь Джейн… могла вернуть твою сестру… ты бы это сделал?

— Вопрос очень уж отвлеченный.

— Нет, отнюдь. Потому что мы говорим о моей жизни. Ты не станешь лгать, чтобы спасти ее. И это вполне в твоем духе, Коуп. Ты готов сделать что угодно для мертвых. На живых тебя уже не хватает.